у родительской спальни: густой запах алкоголя ударил в нос даже через плотно закрытую дверь.
Зарина зажмурилась и на секунду перестала дышать. Этот запах – она ненавидела его больше всего на свете. В мыслях вместе со злостью вспыхнули образы недавних событий: травма отца, два месяца больниц, его сослуживцы на скамейке возле дома, звон стаканов, затянувшийся на несколько дней, упреки и жалобы соседей по дому.
«За что он так с нами? – пронеслось в уме. – Ведь маме и без того тяжело, да и денег теперь все время не хватает».
Тряхнув головой, она быстро сделала новый шаг и вошла в кухню.
Здесь пахло иначе – свежее тесто, специи, толченая картошка и зеленый лук вперемешку с мелко нарезанным яйцом.
Зарина втянула носом порцию любимых уютных ароматов и прогнала воспоминания.
– Переодевайся, мой руки и садись помогать с пирогами, – мама ловко раскатала тесто и смяла его в большой ком, снова раскатала и снова смяла.
Шкаф для одежды стоял прямо на маленькой кухне, рядом с идеально заправленной кроватью. В тесноте, да не в обиде – часто говорили родители. Сначала Зарина достала с полки домашнюю одежду, затем сняла школьную, а в промежутке адресовала взгляд своему отражению в зеркале на внутренней стороне дверцы.
Мысли снова вспыхнули, но уже от совершенно других чувств.
Это белье – черный кружевной лифчик и такие же трусики – совсем недавно видело кое-что намного лучше старенького зеркала. Сильные руки стягивали трусики с ее округлых бедер, горячие от желания губы целовали все ее тело, длинные пальцы вплетались в волосы, и ей было так хорошо, как никогда и нигде не было.
Раскаленные воспоминания пробили до самого нутра, мурашки волнами пронеслись по телу и собрались единым горячим шаром в районе груди. Глядя в зеркало на свою идеальную фигуру, Зарина почти физически почувствовала на губах жадные поцелуи, открывающие в ней восхитительное будущее женщины. Но главное, что все это так живо, так по-настоящему откровенно и честно, что сомнений нет – нужно как можно быстрее повторить.
«Если бы это был просто секс, меня бы так не тянуло к нему, – подумала она, надевая коротенькое домашнее платье на бретелях, которое урвала на распродаже в отделе брендового белья в соседнем городе. – Если бы я не понимала, что влюбляюсь, мне бы так мучительно сильно не хотелось снова оказаться в его руках».
– Все нормально? – мамин голос вернул девушку в настоящий момент.
– Да, а что? – отпрянув от зеркала, Зарина собрала волосы в пучок, помыла руки и села за стол.
– Ты какая-то загадочная. Всю неделю приходишь поздно, молчишь, улыбаешься сама себе.
Зарина смущенно опустила взгляд.
– Я понимаю, ты взрослеешь, – продолжила мама, – но если захочешь о чем-то поговорить или спросить у меня о личном, всегда отвечу.
Мама говорила очень нежно, бережно, стараясь не спугнуть едва уловимое доверие дочери-подростка.
Странно,
