и внуши ей, что я не потерплю ни слёз, ни душераздирающих сцен.
– Этого опасаться нечего, – возразила мисс Амелия, – она очень странная девочка. Помнишь, как скрывала она своё горе, когда капитан Кру уехал в Индию? И теперь она держала себя так же. Когда я сказала ей, что отец её умер, она не двинулась с места и не проронила ни слова. Только глаза стали как будто больше и побледнела она, как смерть. Когда я кончила, она с минуту смотрела на меня, а потом подбородок у неё задрожал и она, выбежав из комнаты, бросилась наверх. Некоторые девочки заплакали, услыхав, что случилось, но она не видала ничего и только слушала меня. Мне было как-то неловко, что она молчит. Когда рассказываешь людям что-то особенное и важное, то всегда ждёшь от них ответа.
Никто, кроме Сары, не знал, что происходило в её комнате, когда она убежала туда и заперла за собою дверь. Она и сама помнила лишь смутно, как сквозь сон, что она ходила взад и вперёд по комнате и твердила каким-то странным, не своим голосом:
– Мой папа умер! Мой папа умер!
Один раз она остановилась около Эмили, которая смотрела на неё со своего стула, и с отчаянием крикнула:
– Эмили! Ты слышишь? Папа умер! Он умер в Индии – за тысячи миль отсюда!
Когда Сара вошла в гостиную мисс Минчин, лицо её было бледно, глаза окаймлены тёмными кругами, а губы крепко сжаты, как будто она твёрдо решилась не выдавать своего горя.
В настоящую минуту она была совсем не похожа на ту сияющую хозяйку праздника в лёгком розовом платье, которая перепархивала, как бабочка, от одного подарка к другому в украшенной зеленью классной комнате. Теперь это была бледная, убитая горем, одинокая девочка.
Она переоделась без помощи Мариетты в давно уже брошенное чёрное бархатное платье. Оно было ей слишком коротко и узко, и её тоненькие ножки, выступавшие из-под короткой юбки, казались слишком длинными и худыми. Так как у неё не нашлось чёрной ленточки, то её короткие густые тёмные волосы не были перевязаны ничем и свободно падали ей на плечи, отчего лицо казалось ещё бледнее. Она держала в руке Эмили, завёрнутую в кусок чёрной материи.
– Бросьте куклу, – сказала мисс Минчин. – Зачем вы принесли её сюда?
– Нет, я не брошу её, – ответила Сара. – Это всё, что у меня есть. Мне подарил её папа.
Мисс Минчин часто чувствовала себя не совсем ловко, разговаривая с Сарой. Ей стало неловко и теперь. Твёрдый, спокойный тон Сары подействовал на неё как всегда, и она решила не настаивать – может быть, отчасти и потому, что сознавала, как жестоко и бессердечно поступает с девочкой.
– У вас теперь не будет времени играть в куклы, – сказала она. – У вас будет много дел, вам придётся приучаться быть полезной.
Сара пристально смотрела на неё своими большими странными глазами, но не проронила ни слова.
– Теперь ваша жизнь переменится, – продолжала мисс Минчин. – Мисс Амелия объяснила вам всё?
– Да, – ответила Сара. – Мой папа умер. Он
