за тобой никто не шел? – он принципиально не называл по именам, а пользовался кличками.
– Вроде нет. Несколько раз проверялась, но ничего особо интересного.
– Но ведь тебя все равно что-то насторожило, – весьма проницательно, но при этом мягко настаивал боевик.
– Есть пара моментов.
Константин блеснул глазами, он как никто был заинтересован выполнить задание в этом мерзком русском городишке.
– Говори, ты сама знаешь, что многие вещи идут только на интуиции.
– Хорошо. Видела несколько раз странного босяка. Вроде не в себе. Часто вроде как разговаривает сам с собой, что-то шепчет.
– Ну, очередной убогий, чем тебя заинтересовал?
– Взгляд. Взгляд абсолютно осмысленный, не свойственный убогому. Да так смотрит, как будто через прицел, такое ни с чем не перепутаешь. Очень похож на мокрушника.
– Он крутился возле князя?
– Да вот как раз нет. Я специально смотрела, к князю он ни разу не приближался.
– Твое мнение?
– Может, местный или пришлый деловой, но очень бы не хотелось с ним встречаться.
– Хорошо, а второй?
– Тоже совсем близко встретился, вроде приказчик или какой-нибудь мастеровой, вот только чуб казацкий да выправка строевая.
– Хм. Думаешь, по нашу душу? Солдат или полицейский?
– По наглому взгляду больше похож на полицейского, но смотрел как на шлюху, может, и привиделось. Хотя в окружении объекта нашего интереса было несколько полицейских из казаков. Но где Мценск, а где Яренск. Хотя с этими все может быть.
– Все равно, Медея, возьми на заметку. Твоя интуиция и память уже пару раз нас спасали…
– А это не ваш ли казачок там? – вмешался в разговор куафер, который все это время молча стоял возле ширмы, прикрывающей выход в зал, и сквозь щель посматривал на стеклянные окна парикмахерской, контролируя обстановку.
Девушка, сделав пару шагов, заменив куафера, быстро посмотрела сквозь щель и выдала свой вердикт:
– Да, это он.
Подошедший Константин тоже глянул, отметив развитую мускулатуру, больше свойственную воину, и стать человека, который, стоя у витрины, с большим интересом осматривал пустую парикмахерскую, куда только-только зашла девушка. Польский боевик отметил и армяк, за отворотом которого точно был спрятан револьвер, и странный черный шнурок, тянущийся к уху неведомого соглядатая. С образом мастерового, которого он из себя корчил, это никак не вязалось, поэтому нужно было принимать решение. То, что куафер засвечен и много слышал и видел, было ясно, что по выполнению задания его нужно будет кончать – слишком многое стоит на кону. Им предстоит великое деяние, и на пути к этому любые жертвы оправданны. Если надо будет, то он и Вацлавом и Адамом пожертвует, а уж если прижмет, то и Агнешкой, поэтому, чтобы избежать ненужных жертв,
