знаю, бро, но давай поставим палатку и, ну, хе-хе, знаешь…
У нас были шесть банок пива и девочки, что в этом такого плохого? Не думаю, что мы занимались чем-то таким диким – ну, целовались и пили. Жаль, что тогда я был не таким коварным, как сейчас, но когда ты мальчик, ты смертельно боишься девочек! До ужаса!
Мы проснулись утром от чьего-то крика: «Фейерверк!» Я никогда этого не забуду. Мы посмотрели друг на друга. Что это значит? Кто-то тут пускает фейерверк? Потом еще раз, громче, а затем мяч для гольфа врезается в стенку палатки. А, «Фервей»! Наша палатка была на поле для гольфа. Мы схватили свои вещи, голые и с похмелья, и помчались со всех ног.
Когда мне было шесть или семь, я ходил в церковь и пел гимны. Там стоял стол со свечками, и я думал, что под ним живет Бог. Думал, что он там из-за силы песен. Сквозь эти гимны проходила энергия. Когда я впервые услышал рок-н-ролл – что тогда было? Боже… до того как я начал заниматься сексом, это и был секс! Первая песня, которая сразу же начала течь по моим венам, была All for the Love of a Girl.
Задолго до «Битлз» и британского вторжения, когда мне было девять или десять лет, мне дали маленькое радио. Но ночью в Санапи завывал ветер, и я не мог поймать нужные станции, поэтому пришлось протянуть провод до самой верхушки яблони. Он все еще там! И я поймал WOWO из Форт-Уэйна, штат Индиана, и услышал All for the Love of a Girl. Это была вторая сторона сингла Battle of New Orleans Джонни Хортона.
All for the Love of a Girl – это лиричная песня о любви, Джонни Хортон с обожанием относился к тексту, дергая каждое слово, будто это струна гитары.
Это очень простая, почти архетипическая песня о любви. Это что-то вроде уже-тысячу-раз-написанной баллады. В этих строчках было все. Блаженство! Разбитое сердце! Одиночество! Отчаяние! Я сидел на яблоне и проживал каждую фразу. Не хватало только моей разбушевавшейся шхуны – которую можно было бы поставить, как палатку.
Когда я услышал I Wonder If I Care as Much The Everly Brothers со всеми ее двойными гармониями… у меня перехватило дух! Никто так не передавал в песнях подростковую любовь, как The Everly Brothers. Cathy’s Clown, Let It Be Me, So Sad (to Watch Good Love Go Bad), When Will I Be Loved? Боже, эта душераздирающая гармония Аппалачи. Эти чистые квинты! В смысле, в квинтах живет Бог, и все, кто может так их петь… это наше самое чистое единение с Богом после того момента, когда мы появляемся на свет. Узрите акт творения… святой и совершенный.
Если вы сомневаетесь, попробуйте вот что: сделайте глубокий вдох и пойте с кем-то одну ноту – с другом, с подружкой, с надзирателем: «А-а-а». Когда два человека держат одну ноту и один из них начинает немного фальшивить, вы услышите зловещую вибрацию – это неземной звук. Думаю, в этих вибрациях существуют очень сильные целительные свойства, ничем не отличающиеся от той мистики, которую использовали и понимали древние шаманы.
А теперь спойте квинту: один поет ноту до, а другой – соль. А потом пусть один соскочит со своей ноты… это диссонанс. Если перевести с языка музыки, квинта – это двоюродные братья, в которых есть волшебная пульсация. Если вы закроете глаза и соприкоснетесь лбами, то почувствуете дикую межпланетную вибрацию. Это большой секрет, но именно так профессионалы настраивают рояли Steinway.
Бог, звук, секс и электрическая
