извините! – вдруг сказал турок и неуловимым движением смахнул с тарелки куриное яйцо.
Полина подняла на него глаза. Турок улыбнулся ей и ещё раз повторил:
– Извините!
– Откуда вы знаете, что я не люблю варёные яйца? – медленно спросила Полина.
Она словно слышала свой голос со стороны. Будто кто-то рядом с нею говорил её голосом. Улыбка стёрлась с лица турка.
– Но вы ведь их не любите, – сказал он осторожно.
– Да, не люблю, – подтвердила Полина и снова она слышала свой голос так, будто это не она говорила. – Но вы об этом откуда знаете?
Турок растерялся, это было видно.
– Вы меня знаете? – спросила у него Полина.
Турок растерянно кивнул.
– Давно? – спросила Полина, страшась услышать ответ.
– Неделю.
У неё сжалось сердце.
– Что – неделю? – спросила она неприятным голосом.
– Вы живёте здесь неделю.
Полина засмеялась неуверенным смехом.
– Вы больной! – сказала она собеседнику.
Так и сказала ему по-английски: крейзи. То есть не живот у него болит, к примеру, и не рука или нога, а на голову он больной. Псих, если сказать по-русски. А если он не псих, и с головой у него всё в порядке, тогда не в порядке с головой у Полины. А про себя так больно думать.
Турок обиделся и ушёл. Полина сидела за столом, не притрагиваясь к завтраку. Мальчишка, тот самый, который привёл её сюда накануне, улыбался ей из кухни.
Через какое-то время, вернувшись в дом, Полина обнаружила турка за стойкой. Тот отвернулся при её появлении.
– Простите меня, – попросила девушка.
Турок не повернул головы.
– Скажите, от Антальи до Денизли сколько километров?
– Триста, – сказал сквозь зубы турок.
– А Памуккале – это в Денизли?
– Денизли – это город. От него до Памуккале ещё километров пятнадцать или двадцать.
Он отвечал, не глядя на Полину. И она снова сказала:
– Простите меня.
Турок, наконец, смягчился, выложил на стойку перед Полиной карту Турции.
– Вот Анталья, – ткнул он в карту пальцем. – А вот Денизли, – его палец скользнул по карте на северо-запад.
Полина склонилась над картой, и турок увидел то, чего он до сих пор не замечал. На голове девушки была свежая рана. Рана, по-видимому, была серьёзная, потому что врачам пришлось наложить швы.
Пауза затягивалась. Турок молчал. Полина подняла глаза, встретилась с ним взглядом и вдруг догадалась о том, что именно привело её собеседника в такое замешательство.
– Ударилась головой, – сказала она по-русски с виноватой улыбкой. – Было больно, даже сознание потеряла.
Турок не понял ни слова из сказанного ею. Зато
