«Имеет легкий хороший прыжок, может исполнять партии гротескового плана. Умен, хорошо учился. Не всегда сдерживает себя, но умеет понять свои ошибки». Валентин Николаевич говорит, что для полного восстановления и возвращения в балет в качестве танцовщика ему нужен был год, но тут он узнал, что в Ленинградской консерватории на балетмейстерское отделение набирает курс Игорь Бельский. И это все решило.
– Мне это было очень интересно, я даже своим сокурсникам что-то ставил. У нас вела исторический танец Марина Борисовна Страхова, дворянка, очень известная, почему-то она мне все время поручала то средневековый французский танец сделать, то что-то другое. Она меня даже в другие классы водила, чтобы я показывал, – и я увлекся. А тут я узнал, что курс набирает Бельский. И решил обязательно поступить.
Игорь Бельский, народный артист РСФСР, был главным балетмейстером Малого театра оперы и балета, сейчас это Михайловский театр. «В их встрече мне хочется видеть некую закономерность ленинградской школы, – говорил в одном интервью Юрий Григорович. – Наравне с основами классического танца там заботились о выявлении второй славной ленинградской традиции – выращивании балетмейстеров. И молодой Елизарьев вписался в этот процесс, воспринял все, что считал нужным и близким для себя».
Валентин Николаевич говорит, что в то время двумя главными именами в балете были как раз эти – Григорович и Бельский.
– Бельский – один из тех, кто создал прорыв вместе с Григоровичем.
– Когда вы говорите «прорыв», что вы имеете в виду? – спрашиваю я.
– Новое мышление. Относиться к классическому танцу не так, как раньше, – не смотреть на балет с зашоренными глазами, а развивать его, ставить новое. Создать советский балет – это было очень важно. Тогда главным образом культивировался драмбалет, а Григорович и Бельский вернули его к развитому симфоническом танцу. Бельский поставил «Берег надежды» на музыку Андрея Петрова, «Ленинградскую симфонию» и много других балетов. Это серьезное имя в петербургском искусстве. Мне очень (с ударением. – И. П.) повезло, что он набирал курс. Я сдал все экзамены. Несмотря на молодость – я совсем пацан был, – он меня взял. И смотрите, что произошло: нас поступило четырнадцать человек, окончили курс четыре, а в балете остались только двое: я и Генрих Майоров.
«Щелкунчик»
Утренние репетиции
Класс – почти как в школе: 45 минут, и все завершается на высокой ноте, точнее, на высоком прыжке, который задает настрой целому дню, – разгоряченные артисты начинают одеваться и натягивают на себя как можно больше всего: шерстяные гетры, валенки, комбинезоны, кофты – все, чтобы сохранить тепло разогретого тела. Дальше начинаются репетиции, перерывы межу ними будут короткими, но сохранить тепло в мышцах очень важно. Артисты гетры и валенки и на спектакль надевают. Скидывая перед первым шагом на сцену, а после спектакля, обессиленные, бродят от одной кучки одежды к другой: «Где мои
