ли? Понравится? Я представила картинку: я в платье в пол с вырезом на спине, стою рядом с Сергеем, на нем вот этот же костюм, и его рука на моей обнаженной спине, словно мы собрались вальсировать. И улыбнулась.
– Чему улыбаешься, красотка?
– Да так, своим мыслям.
– Каким? Расскажешь? Или покажешь? – подмигнул мне Сергей.
Я не узнавала его. Он был таким расслабленным, раскрепощенным. Игривым таким. И мне это нравилось. Это будоражило.
– Не поняла. Как это?
Он приблизился, потрепал пса по голове, и когда тот радостно завилял хвостом, Сергей выпрямился и прижался ко мне, прошептав в ухо:
– Ну, бывает, не можешь сказать словами, но можешь показать. У тебя так? Ты, наверное, думала о том, какой я клёвый, как тебе нравлюсь, и как было бы приятно меня целовать?
Завороженная его голосом, я широко распахнула глаза. Неужели это настолько очевидно? Я не раздумывала, что ответить. Мои губы сами по себе сложились в слово «да».
И тут он меня поцеловал.
Вернее, попытался. Прижался ко мне своими мягкими губами. Я была в таком шоке, что так и осталась стоять, как истукан. Ничего не делая. Не целуя его в ответ. Не дав ему ни малейшего знака, что мне это приятно, что мне этого хочется, что именно об этом я мечтала сутками напролет.
Он отстранился, усмехнулся мне в лицо:
– Так и знал, что ты еще не умеешь целоваться, малявка!
И зашагал к подъезду.
Я оправилась от шока, побежала следом:
– Я научусь, Сережа, я обещаю, я же люблю тебя!
Он притормозил:
– Любишь? Ты понятия не имеешь, что такое – любовь! Поди начиталась книжек и наслушалась подружек. Какая любовь может быть в 16 лет? Тебе же 16, Ира? Что ты знаешь о жизни?
– Что с тобой, Сережа? Почему ты так со мной разговариваешь?
– Как – так? – Потом вздохнул и добавил: – Не надо влюбляться в меня. Это пройдет. Не бывает любви один раз и на всю жизнь. Тем более в 16.
– Бывает, у меня – бывает, – прошептала я, размазывая слезы по лицу.
Он уже не услышал этих слов, скрывшись за дверью подъезда.
Где-то чирикали воробьи, где-то над крышей ворковали голуби, двери подъездов то и дело хлопали – люди спешили на работу, а я утирала слезы, шмыгала носом и думала, что если это – взрослая жизнь, то я такой не хочу.
Ни с Сережей, ни без него.
…После мама долго водила меня по психологам, неврологам и прочим врачам, которые с укором смотрели на следы моего неудачного самоубийства – мои порезы на запястьях, и вели со мной долгие беседы о том, что так делать нельзя.
А я только молчала в ответ…
Сергей. 18. Выпускной.
Выпускной был испорчен еще до его начала.
Отец с матерью зашли в мою спальню и сели на кровать в моей комнате. Мать сложила руки в замок и отвела взгляд. Отец нахмурил брови и дернул кадыком – видимо, готовился к разговору. Намечалось явно что-то серьезное. Они изрядно нервничали.
– Ну,
