Значит она охотится для собственного удовольствия, – ради спортивного интереса, если так можно сказать. Но хозяйственная, мясо не бросает, волкам не оставляет, а куда-то реализует. Если это она!…
Я установил за ней слежку из нескольких деревенских пацанов, чтобы они оповестили меня, когда она пойдет в лес. Так и случилось. Ранним утром Марфа вышла из дома с небольшим вещмешком и направилась в сторону леса. Оружия у не было. Да я и понимаю, что такую броскую улику, как лук и колчан со стрелами, видно издали, она носить с собой из деревни не будет. Один пацан пошел осторожно за ней, а один побежал к Евдокии, сообщить, что охотница вышла.
Я примчался на место, указанное мальчиком и немедленно начал преследования с группой своих конных «амазонок». Когда-то мне пришла в голову такая интересная мысль организовать такой отряд. Сегодня перед входом в лес они обмотали копыта своих коней войлоком, что совершенно изменило звук при скачке. Не сказать, что это был звук бегущих оленей, но заставлял задуматься и даже двигаться навстречу. Хотя бы из любопытства. На чем стрелок и попалась.
Когда я подъехал, она уже была связана и погружена поперек седла одной из «амазонок».
Как-то так получилось по жизни, что просторная баня в усадьбе превратилась в место решения многих проблем, – от наказания за разбитую чашку до вызволения рекрутов. Вот и сегодня стрелка сгрузили около бани, и я, недолго думая, махнул рукой в сторону входа. Дуня руководила ее раздеванием и фиксацией в станок.
– Куда ты перепродавала мясо? – начала допрос Евдокия. Дамочка была не слишком молода, – не юная соплячка, – и зафиксирована в станок точно так, как наказывались и все прошлые наказываемые: руки разведены в сторону, тело изогнуто буквой «Г» за счет опущенных и широко разведенных ног, голова на волосы поднята вверх, чтобы не могла наклонить ее и не смотреть в глаза дознавателя. Предварительно перед допросом она руками банщиц была обмыта и промыта со всех сторон. Две банщицы стояли по сторонам с плетями в руках. Когда охотница мотнула головой в знак отказа говорить, они по очереди нанесли удары плетей по спине, а я в момент второго удара воткнул член в ее влагалище и застыл в такой позе. Охотница вздрогнула и постаралась повилять ягодицами, чтобы избавиться от моего стержня глубоко в ней. Но благодаря давно отработанной фиксации у нее это не получилось.
– Говори! – прикрикнула Дуня. И почти сразу банщицы снова хлестнул ее по спине плетями. Не выходя из ее нутра, я почувствовал, как несколько раз мышцы влагалища сделали попытку сократиться и обняли член плотнее прежнего. Тогда я начал двигать хорошо захваченным членом, чувствуя приятное трение по нему складок влагалища.
– Слушай, охотница. Мы же о тебе всё знаем. И кто твои родители, уже подросший сын, где твой дом. Почему ты не хочешь отвечать?
Ответ был неожиданный:
– Мне приятно там, между ног. Продолжайте. Если я отвечу, то это приятно прекратится, – и словно в подтверждение несколько раз пожала мне член мышцами влагалища. –
