Страсть. Книга о Ф. М. Достоевском. Валерий Есенков
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу Страсть. Книга о Ф. М. Достоевском - Валерий Есенков страница 26
Он бросился строчить переводы и строчил полтора, даже два листа в день, превосходя свои самые смелые планы. А тем временем дельцы из “Репертуара и пантеона”, отчего-то не желавшие швырять свои деньги на ветер, навели самые верные справки. И по ним оказалось, что перевод проклятой “Последней Альдини” был уже напечатан лет пять назад. Тоже и больших денег ни под какие проценты никакой черт без поручителей и залога и не думал давать, так что всего Шиллера совокупно с Евгением Сю тоже на неопределенное время пришлось позабыть.
Даже с горячо любимой и абсолютно надежной “Гранде” тоже приключилось неладно. Во-первых, его перевод явился на свет едва ли не на треть сокращенный. Во-вторых, беспутный шалопай Григорович однажды явился с гуляний что-то слишком уж рано, чуть ли не в десять часов. Такое явление было до того необычно, что он, оставив работу, вышел к нему. Григорович глядел мрачнее ночи. Мрачный Григорович не укладывался у него в голове. Он испугался, бросился его тормошить, полагая, что на того свалилась уж очень большая беда, не меньше, чем чья-нибудь смерть.
Григорович привстал на диване, но долго, очень долго молчал, хмуря прекрасные брови и что-то неясное бормоча про себя, наконец махнул безнадежно рукой и уныло сказал:
– У Белинского был.
Известие испугало вдвойне. Имя Белинского слишком грозно гремело во всех литературных кружках. Он, помнится, несколько даже позаикнулся:
– И… что?
Григорович с мрачным видом уставился в угол:
– Э, так, ничего…
Ему показалось, что он угадал, какая там безобразная сцена стряслась. Он, негодуя, воскликнул:
–“Шарманщиков” изругал?!
Григорович всё неподвижно сидел, опираясь ладонями на край дивана, и возразил с неестественным равнодушием:
– Напротив, сильно хвалил.
Он растерялся:
– Так что?!
Григорович и тут не переменился в лице, напротив, даже голос его как-то скрипел:
– Я вам уже говорил про Некрасова.
Он припомнил с трудом, нисколько не понимая, с какого тут боку приплелся Некрасов, тогда мало кому известный поэт:
–“Мечты и звуки”, это его?
Григорович подтвердил с неизбывной тоской и в голосе