края, поднимались языки пламени; в набитом до отказа котле, в кипящем бульоне ворочались свиные лытки.
Ли Яньшэн отдернул занавеску, зашел внутрь и тут же увидел сидевшую за прилавком жену Лао Чжу, которая, перебирая костяшки счет, подбивала выручку.
– А чего у вас котел с лытками у порога? – поинтересовался Ли Яньшэн.
Жена Лао Чжу, подняв голову, мельком взглянула на Ли Яньшэна и сказала:
– На кухне ремонт, выкручиваемся как можем.
– Раз на кухне ремонт, значит дела идут в гору.
– Более-менее, – ответила жена Лао Чжу, не отрываясь от дела.
– А где Лао Чжу?
– Зачем он тебе?
– Разговор есть.
– Если что-то срочное, то разговора организовать не получится.
– Это почему? – удивился Ли Яньшэн.
– Он уехал в Дацин.
– А что в Дацине?
– У него была тетка, которая вместе с мужем уехала на Дацинские нефтепромыслы, там их семья пустила корни, а несколько дней назад тетка померла, поэтому он уехал на похороны.
Ли Яньшэн на секунду осекся, после чего спросил:
– А когда вернется?
– Трудно сказать, самое меньшее – дней через семь, а самое большее – через полмесяца, тут надо выдержать седьмицу, а потом уже хоронить. А если учесть, что от Яньцзиня до Дацина больше четырех тысяч ли, да и ехать туда приходится на двух поездах, то как все оно сложится вообще непредсказуемо.
Ли Яньшэн понял, что и тут занять деньги ему не повезло. Мобильных телефонов в те годы не было, связаться с Лао Чжу он никак не мог; если с Лао Чжу Ли Яньшэн все-таки общался, то с его женой он ни в каких дружеских отношениях не состоял, они лишь знали друг друга в лицо; оперных арий жена Лао Чжу не пела, певческих хитростей у него не разузнавала, поэтому озадачивать ее своими проблемами Ли Яньшэн не стал, чтобы не совершить ту же ошибку, которую он допустил с Лао Бу, открыв душу абсолютно чужому человеку. Пока Ли Яншэн, качая головой, выходил из ресторанчика «Маршал Тяньпэн», он не переставал сетовать на тетку Лао Чжу, которую угораздило помереть настолько невовремя.
За целый день так и не найдя никого, кто мог бы одолжить денег, и не придумав иных вариантов, Ли Яньшэн потерял весь сон. Проснувшись среди ночи и уже не в силах сомкнуть глаз, он пристроился на краешке кровати и, уставившись в темень за окном, затосковал. Окунувшись в свою тоску, он принялся бормотать себе под нос:
– Интао, эта твоя прихоть с Уханем меня скоро в гроб загонит.
– Я же не думала, что твои отношения с окружающими окажутся столь безнадежны, – ответила Интао.
Тут неожиданно проснулась Ху Сяофэн и, заметив, что Ли Яньшэн, уставившись в окно, снова разговаривает сам с собой, перепугалась:
– Снова обострение?
– Да
