style="font-size:15px;"> – Бум! – сказал Пятачок, улыбнулся и впечатал ей в лоб молоток.
Раздался едва различимый хруст. Обливаясь кровью, Татьяна медленно опустилась вниз.
– Что это так бумкнуло? – озадаченно спросил мультяшный поросенок. – Звук такой, словно шарик лопнул.
– Козел, ты что наделал? – злобно прорычал Пух, выпрямился, поправил маску.
– Сам козел. У меня что, был другой выход? Я не хочу получить по яйцам от этой ненормальной.
Фальшивый медведь склонился над бесчувственной женщиной, похлопал ее по щеке. Под головой Тани расплывалось бордовое озеро.
– Жить будет, – авторитетно заявил Пятачок.
– Давай раздень ее, – хмуро сказал Пух, потирая ушибленную ступню. – Ты даже не вступился за свою женщину, Кролик, – проговорил он, обращаясь к Леониду. – Что ж, это твой выбор. Хотя у вас был реальный шанс переломить ситуацию. Эта сильная киска заслуживает другого мужа. Не обижайся, но вы не пара. Как там твой зад, кстати? Хочешь, я буду называть тебя Медовой Попкой?
– Оставьте меня в покое, – устало произнес Леонид, закрывая лицо руками.
Он мечтал только об одном – чтобы все это закончилось как можно скорее.
Через десять минут обнаженное тело Тани покачивалось на ремнях. Кровь из раны на голове монотонно капала на пол, прямо как вода из прохудившегося крана.
– Замотай ей голову и найди кошку. На людей у меня не встает, – сказал Пух, и Пятачок присел над рюкзаком.
Когда кошачья маска была найдена, он вдруг вспомнил, что бинтов у них нет.
– Возьми тряпки у Кролика. Ты поделишься своим барахлишком с любимой? – полюбопытствовал Пух.
Леонид молча снял с себя рубашку, которая из-за раны на спине медленно окрашивалась алыми узорами. Пятачок ловко разорвал ее на ленты и обмотал голову женщины. Пух шагнул к ней и ущипнул за сосок.
Татьяна открыла глаза и прошептала:
– Ты в маске.
– Да. Ты тоже будешь в маске, киска. Мур-мур, – хрипло сказал Пух и показал женщине кошачью мордочку из мягкой резины. – Ничего не поделаешь, уговор есть уговор. Это выбор твоего Кролика.
– Ты в маске, – повторила Таня.
Пух, уже начавший расстегивать ширинку, окинул ее озадаченным взглядом.
– Я не глухой, – наконец сказал он.
– Вы оставите нас в живых.
– Это пока неизвестно, – с неохотой произнес Пух.
– Ты боишься показать лицо? – спросила Таня и улыбнулась.
Ослепительно-белые зубы страшно сверкнули на ее окровавленном лице.
– Правильно, милый медвежонок. Потому что жить тебе осталось всего ничего. Попомни мои слова.
Пух равнодушно кивнул, натягивая на нее маску.
– Я очень часто это слышал, киска. Но, как видишь, пока еще жив.
– Будьте
