style="font-size:15px;"> – Вы меня сюда привезли, вы и рассказывайте. У меня все нормально.
Маму это задело, она резко опустила глаза вниз, но рассказывать начала спокойным ровным тоном.
– У Полины проблемы в учебе. Сейчас она в восьмом классе, и ее уже два раза чуть не отчислили из школы, помогло только то, что завуч – моя одноклассница. Совсем перестала учиться. Бегает по улицам незнамо с кем, – мать покосилась на дочку, – я уже не знаю, какие меры предпринимать.
Тут Иван Васильевич спохватился.
– Простите, я ведь совсем не знаю, как вас зовут!
– Наша фамилия Скороходовы, я Александра Владимировна, муж мой Владимир Ильич, а Полину… а это – Полина, – слабо улыбнулась Александра Владимировна. – Лида нам рассказала, что надо ехать в Москву.
Иван Васильевич еще раз зарекся оказывать какие-либо услуги Валюхиным знакомым. Он решил воспользоваться единственным психологическим приемом, который был ему известен и который он подсмотрел в голливудских фильмах.
– Александра… э-э, Владимировна и Владимир Ильич, прошу, оставьте нас с Полиной в комнате одних.
Родители вышли, и как дверь за ними закрылась, Иван Васильевич спросил Полину:
– Хочешь поговорить об этом?
– Нет. – Ответ был четок, определенен и довольно зол.
Что делают американские психологи в таких случаях, Иван Васильевич не знал.
– Я назначил им встречу завтра с утра, и что делать – не представляю совершенно, – Иван Васильевич сидел с опущенной головой на расправленной для сна кровати в совершенно унылом настроении.
Валя утешала его всячески как могла, даже принесла ему чаю с баранками на подносе из кухни.
– Вань, да не убивайся ты так. Никогда не бывает, чтобы прямо все идеально. Смотри – у всех, даже у самых великих людей бывали большие сложности, все ведь через это проходят. Вот я, смотри – хотела научиться вышивать крестиком, чтобы подушечки делать как у Светки на диване, помнишь? Купила я книжку, начала читать, и что ты думаешь? Ничего не понятно. Видно, не предназначена я для того, чтобы вышивать. Видишь, у всех бывает. Считай, что это и не поражение. Ты ведь не профессиональный психолог, что же ты хочешь – решать мировые проблемы, которые никто из политиков решить не может? Ты, кстати, не спрашивал совета у Петровича?
Иван встрепенулся – а это идея! Вялость мигом улетучилась. Петрович не был психологом, он был психиатром в советские времена, пока не вышел на пенсию. Но для Ивана Васильевича это ровным счетом никакого значения не имело – в маразм Петрович не впадал еще, знаний растерять был не должен, а в названии его профессии был корень «психо». Это говорило Ивану Васильевичу о том, что Петрович понимал в делах душевных. Или духовных? Ну, не важно.
Иван Васильевич схватил телефон с тумбочки у кровати и набрал номер Петровича.
– Петрович, привет! Это Иван Васильевич. Не разбудил?
