отдаленно повторяя желаемое. Тем не менее многие черты были хорошо узнаваемыми, что подтверждалось той уверенностью, с которой Владыка продемонстрировал мне собственное клеймо.
– Видите? – произнес он, водя старческими желто-зелеными пальцами по причудливым изгибам линий. – Это стилизованные буквы «Т» и «В» – «тени войны». Так помечали контуженых, дабы людям неповадно было с нами общаться.
Я понимающе кивнул. Юные годы Иннокентия пришлись на тяжелый период шестилетней войны с Капотином – государством, занимавшим узкий, но удивительно протяженный клочок суши, полностью отрезавший нас от моря. Изнурительные попытки забрать эти берега силой так ни к чему и не привели, если не считать полного разорения Северной префектуры, непосредственно граничившей с Капотином, – ну и, разумеется, бесчисленных потерь с обеих сторон. Мирное соглашение было заключено на позорных – а в чем-то даже грабительских – условиях для пяти префектур, составлявших родную Долийскую империю, позже по велению моды переименованную в конфедерацию.
– Как биться перестали – так мы уже и не знали, чем себя занять, – продолжал Иннокентий, возвращая рукав рясы на прежний уровень. – На войне-то все было понятно: говорят «иди» – идешь, говорят «стой» – стоишь. А тут… право слово, и не разберешься. Неровен час – попадешь в передрягу, так никто и слушать не станет. Хоть в острог не сажали – клеймо ставили.
– И чем же Вы, Владыка, провинились?
– Да я все бродил по городам, искал, чем бы на хлеб заработать. Устроился в кабак полы мести – ну и прочий порядок наводить. Переусердствовал однажды.
– А как же Вы потом в церковь попали?
– Да куда ж еще идти? – криво усмехнулся он и, потупившись, отхлебнул настойки прямо из деревянного черпака.
– Выходит, и убийца воевал в Капотине, – поспешил я отвлечь Иннокентия от нахлынувших на него неприятных воспоминаний. – Я видел такие же знаки на его запястье. Вот только он не показался мне… простите, старым.
– Должно быть, годы пощадили. Второй брат милостив оказался, пожаловал молодость… Так Вы говорите, один вояка совладал с целым монастырем?
– Выходит, что так. И, к слову о Втором брате, – знакома ли Вам ересь, согласно которой братьев было более двух?
– Славные вопросы Вы задаете, Ярослав: кому бы рассуждать о ересях – инквизитору или обыкновенному старому священнику? Увольте, уважаемый, тут я Вам не ровня.
– И все же я пришел к Вам за советами, Владыка. Кем бы ни был наш недруг, он силен и весьма неглуп. О таком надо бы знать досконально – однако ни военное прошлое, ни особенная ересь нам не помогут, насколько я теперь могу судить.
– Все верно. Теней по свету ходит немало, а уж кому какая блажь голову занимает – и вовсе не угадаешь, – Иннокентий пожал плечами с таким умиротворенным видом, будто мы обсуждали не насущную проблему, а выдуманный нами же самими шахматный этюд. Тут, однако, его
