несхожих Античной и Христианской традиций. Ведь именно этические труды Сенеки и стоиков подготовили понимание заботы о себе как заботы о душе. Именно стоицизм подготовил новый тип общности людей утративших интерес к внешнему миру – неполитическую, вне-мирную общину христиан, отношения которых основаны, по словам Августина Блаженного, на любви к ближнему, а не к миру, которому должно погибнуть в геенне огненной. Еще столетие и толпы «вне-мирных» будут стоять перед проблемой: как пройти через мир. В Риме, городе превратившемся в империю, истина теряет свое место в публичном разговоре и перемещается в разговор частный. Рим начинает тему большого города как большого одиночества, перерождения гражданина в смесь, толпу.
Но вернемся к расцвету, к зениту осуществления Римской империи. Уникальный рост Рима, который осуществлялся копированием и многократным повторением своих же собственных фрагментов, сделал город империей, а античный полис, копией которого Рим пытался стать, – общежитием или societas. Политическая организация подменяется здесь общественной. Интересно, что даже аристотелевское определение человека как политического животного существа Сенека воссоздал в латинском эквиваленте как animal sociale. Термина социальный не существует ни в греческом языке, ни в греческой мысли. Аристотель не только отделял, но и противопоставлял политическую организацию общественной. Так общежитие, основанное на домохозяйстве, кровных узах и достижении совместных целей, он не считал политическим. Для римлян это различие исчезает. В ситуации разрастания имперского хозяйства, расслоения народа на патрициев и плебеев, прогрессирующей бюрократии политическое действие уже не может быть «деянием и словом убеждения», утверждаемым здесь и сейчас на агоре, оно становится положением оснований и законодательств, написанных на бумаге. Все граждане огромной империи просто не в состоянии собираться на агоре и в режиме «здесь и сейчас» решать свои проблемы. Политика перестает быть уделом любого гражданина и становится занятием профессионалов, областью специализации. Из предмета обсуждения она становится сводом законов и уставов, из устной риторики она превращается в букву закона.
В это же время меняется понимание риторики. Аристотель говорит о риторике лишь как об ораторском виде речи. Риторика – официальная политическая речь, произнесенная публично. В масштабах огромной империи не оставалось места для подобного публичного красноречия. С исчезновением гражданской аудитории устной речи начинается расцвет письменной юридической и административной речи. В Риме к риторике уже относили документ, личное письмо, учебный трактат. Риторика становится письменной речью, которая могла быть написана одним, а произнесена другим человеком, текстом, который заучивался наизусть, произносился, стенографировался и распространялся письменно. В греческом полисе слово и деяние принадлежало
