не по-шахматному экстравагантно.
– Меня не интересует, почему вы не смогли донести наше мнение до канала! – разорялся Рот. – Мне пох. й, кто у них там заболел! Я спрашиваю вас: какого х. я это происходит уже не в первый раз?! И почему, бл. ть, я должен снова отмазывать первое лицо из-за вашей лажи?!
– Я звонила. Я посылала СМС, – лепетала пунцовая дама, упираясь взглядом в стол; под кудряшками от волнения выступил пот, и они начали липнуть ко лбу.
– И-ри-на Ген-надь-е-вна! – убийственным тоном нараспев проблеял Рот, – Не отвечает главный редактор, звоните директору! Не отвечает директор, звоните мне! Вы как пиарщик должны были грудью лечь у них в ньюсруме, а эти слова в эфир не выпустить! Надо было отдаться всем пять раз в извращённой форме, а позора не допустить!
Горючая слеза оставила след на припудренной щеке и упала на грудь дамы с кудряшками.
Беляков заметил, что кое у кого из присутствующих из чувства женской солидарности тоже задрожали губки.
Роттенмайер, тем временем, разразился длинной тирадой о важности работы в пресс-службе. И о том, что, из-за таких как Ирина Геннадьевна, он не знает, как теперь «тушить этот пожар». И о том, что незаменимых нет, и он готов подписать заявление по собственному желанию любому, потому что чудовищно «устал от балласта».
Белякову захотелось вынуть ремень из брюк, чтобы выпороть зарвавшееся молодое дарование.
На виду у всего трудового коллектива.
С подрывом авторитета.
Однако вместо этого он вскинул руку, прося к себе внимания, встал, поправил волосы, очки и начал говорить:
– Мне кажется, Феликс Робертович сгущает краски. Ёлки и кафе – это головная боль муниципалитета. Вот пусть мэрия и разгребает! Нам надо купировать проблему, понизив уровень ответственности. Выставить перед камерами кого-нибудь из замов министра экологии. Пусть нагонит тумана. Мол, работаем, вопрос под контролем. Ну, и само собой, из завтрашних газет губернатора выскрести. У нас ведь со всеми заключены договоры?
Роттенмайер кивнул.
– А мы знаем, кто пилит?
– Мэр Воробьев! – наперебой загалдели сотрудницы. – Это его племянника кафе!
– Значит, надо было раньше, до спила, запустить на ТВ сюжеты с экспертами, объясняющими, что ели не голубые, а старые и больные. И что, не спилив их, мы получим угрозу жизни и здоровью мамочек с детьми, гуляющими под этой живой рухлядью. Тогда всё было бы тихо и мирно.
– Так они же голубые! – сказала умница Романова.
– И не старые! – поддержала ее Ирина Геннадьевна.
– Видите, с кем приходится работать! – проскулил Роттенмайер, делая вид, что ищет у Белякова сочувствия. – Всем говорю! Выборы на носу! Слушать Николай Николаича во всём! Делать что скажет! Выполнять все его желания и прихоти! И за работу! За работу! Быстро!
Сотрудницы поспешили к выходу, и в глазах у каждой второй, обращавшей
