и с трибуны.
– На данный момент на территории бывшей РФ нами контролируется Дальний Восток, железная дорога до Северобайкальска, восточное побережье новообразованного Моря Байкал и порядка тридцати опорных пунктов-поселков к западу от Урала… – Романов ощутил легкую тошноту. То, что он собирался сказать «под занавес», немного пугало его самого. – О происходящем на большей части нашей страны мы не знаем практически ничего, как и о зарубежных делах. Однако сегодня ночью… точней, вчера вечером… я подписал два указа… Первый – о подготовке и проведении Великого Объединительного Съезда Русской Армии. Съезд предположительно будет проведен через пару лет в Новгороде Великом. Этот город в перспективе также намечен как основной кандидат на роль столицы новой России. Именно он. Не Владивосток, и я прошу всех подумать над историей вопроса, прежде чем высказывать недовольство… И второй указ, – как ни в чем не бывало продолжал Романов, хотя внутри его уже просто трясло. – Об установлении контроля над всеми потенциально нестабильными территориями Земли.
На Романова уставились все, кроме Жарко – Вячеслав Борисович вдруг начал скалиться, неудержимо, весело, мерзко и широко, как человек, превращающийся в волка, а потом неожиданно резко откинулся на спинку стула и задрал на стол ноги каким-то идиотским, судорожно-восторженным движением. Романов обозрел молчащих соратников и встал.
– А чего вы хотели? – вкрадчиво сказал он. – Чтобы мы и дальше жили, как на вулкане? Пасторальный рай в перспективе на одной пятой суши в окружении всех, воюющих со всеми? Нет уж. Я предпочту драться до тех пор, пока на планете в целом не станет поспокойней… и посвободней, – и тоже улыбнулся – зло и широко. – Сейчас такой момент, который выпадает раз в десять тысяч лет. В сто тысяч лет. И мы не должны его упускать. Не упускать – и оседлать. Лютовой… – Романов помолчал миг и тихо продолжал: – Вадим Олегович нам не простил бы этого.
– А не разнесет нас по ухабам? – негромко спросил Шумилов.
– А посмотрим, – беззаботно отозвался Романов. – Года через три, я думаю, станет уже ясно. Если на этом пути нам встретятся – а я уверен, что встретятся! – более слабые ячейки консолидации разумных сил, будем предлагать им союз. Если встретятся равнозначные – а я думаю, что встретятся, – сделаем то же. Более сильных, мне кажется, не будет.
В столовском зале молчали. Тишина была задумчивой и напряженной одновременно. Романов стоял за столом, переводя взгляд с одного из витязей на другого. Он знал всех этих людей. Среди них не было ни трусов, ни себялюбцев, ни дураков. Но он видел, что сейчас каждый из них оценивает только одно: возможность сказанного им, Романовым. И он вздрогнул, когда Жарко со стуком сбросил ноги со стола и встал.
– Вопрос ясен, – сказал он резким, непривычно высоким голосом. – Но у меня поправки. Предлагаю не через два, а через три года назначить в Великом Новгороде Объединительный
