Чжу покинула Чжонли, она почти убедила себя, что привидевшиеся ей призраки отца и брата были всего лишь кошмарным сном, порожденным шоком и голодом. Теперь она видела эту потустороннюю процессию, и в одно мгновение они снова стали реальными. Страх разрастался в ней. Она в отчаянии подумала: «Это не то, что я думаю». Что она знает о монастырях? Должно быть какое-то обычное объяснение. Должно быть.
– Послушник Сюй, – настойчиво позвала она. Ей стало стыдно, что у нее дрожит голос. – Старший брат. Куда они идут?
– Кто? – спросил он в полусне, его тепло рядом с ее дрожащим телом успокаивало.
– Те люди в коридоре.
Он сонно посмотрел на оконную бумагу.
– М-м-м. Ночной дежурный? Только он ходит по монастырю после отбоя. Он совершает ночные обходы.
У Чжу все внутри сжалось от ужаса. Пока Сюй Да произносил эти слова, процессия продолжала двигаться. Их тени так же ясно были видны на оконной бумаге, как деревья на фоне заката. Но он их не видел. Она вспомнила те фигуры в белых одеждах, которые раньше заметила в темном углу, где они толпились вокруг пожертвований.
В том месте было темно, как и этой ночью, и она знала по рассказам людей, что суть мира духов – это инь[8]: его создания принадлежат всему темному, сырости и лунному свету. «Я способна видеть призраков», – подумала она с ужасом и почувствовала, что ее тело сжалось в тугой комок, даже мышцы заболели. Как она сможет теперь спать? Но в тот момент, когда ее страх достиг наивысшей точки, парад закончился. Последний призрак исчез, свет замер неподвижно, обычная усталость навалилась на нее так быстро, что она невольно вздохнула. От ее вздоха в ухо Сюй Да тот проснулся. И насмешливо прошептал:
– Храни нас Будда, маленький брат. В одном наш наставник прав насчет тебя. От тебя воняет. Хорошо, что скоро банный день…
Чжу внезапно полностью проснулась, забыв о призраках.
– Банный день?
– Ты пропустил лето, когда у нас был банный день каждую неделю. А теперь всего один раз в месяц, пока снова не станет тепло. – И он мечтательно продолжал: – Банные дни лучше всего. Никаких утренних молитв. Ни хозяйственных работ, ни уроков. Послушникам приходится греть воду для купания, но даже тогда мы сидим на кухне и пьем чай целый день…
Думая об общем нужнике, Чжу с ужасом почувствовала, чем это может обернуться.
– Мы купаемся по очереди?
– Сколько на это уйдет времени, если у нас четыреста монахов? Только настоятель моется отдельно. Он идет первым. А мы, послушники, последними. К этому времени вода уже грязная, но, по крайней мере, они разрешают нам сидеть в ней, сколько захочется.
Чжу представила себя голой перед несколькими десятками мальчиков-послушников. И сказала с вызовом:
– Я не люблю купаться.
Явно человеческая фигура появилась в коридоре и стукнула расщепленной бамбуковой палкой по двери спальни:
Инь – женское начало (темное, холодное, влажное, пассивное); одна из двух космических противоположных сил, синтез которых рождает все сущее, в китайской философии.
