идеи для странных историй…»81
Поразительное сходство с блужданиями рассказчика, попавшего в истории «Он» в потайной дворик, пусть даже на четвереньках они и не ползали. А «идеи для странных историй» Лавкрафт, несомненно, унес оттуда с собой, хотя применение им нашел лишь спустя год.
В особняке мужчина начинает рассказывать об одном из своих «предков», который занимался неким колдовством, а научили его этому жившие в том районе индейцы. Позже он взял и отравил их, напоив испорченным ромом, так что добытой у них секретной информацией теперь владел только он. Какова же природа этих знаний? Мужчина подводит рассказчика к окну, сдвигает шторы, и взору волшебным образом открывается идиллический сельский пейзаж – естественно, это Гринвич образца восемнадцатого века. Рассказчик ошеломленно спрашивает: «И далеко ли вы можете – и осмеливаетесь – дойти?» Его собеседник с презрением задвигает шторы и на этот раз показывает ему картину будущего:
«Я увидел, как в небе летают непонятные существа, а внизу под ними раскинулся отвратительный мрачный город, где полно громадных каменных башен и нечестивых пирамид, яростно стремящихся ввысь, к луне. В бесконечных окнах сияли дьявольские огни. И, с ужасом глядя на все зависшее в воздухе, я заметил жителей этого города, желтокожих и косоглазых. Они были одеты в мерзкие оранжево-красные платья и безумно плясали под лихорадочный бой барабанов, непристойный грохот ударных и сумасшедший стон приглушенных труб, чьи неустанные завывания то нарастали, то спадали, будто грешные волны асфальтового океана».
Конечно, и здесь присутствует доля расизма – под «желтокожими и косоглазыми» жителями Лавкрафт, скорее всего, имел в виду азиатов, которые, вероятно, либо просто захватили город, либо (что, по мнению Лавкрафта, еще хуже) проникли в него путем кровосмешения с белыми, однако образ в любом случае получился мощным. Подозреваю, что эту идею он взял из плутовского романа Лорда Дансени «Дон Родригес, или Хроники Тенистой Долины» (1922), в котором Родригес вместе со спутником совершает нелегкий подъем в гору, чтобы добраться до дома волшебника, где в окнах попеременно показываются картины прошлых и будущих войн (в том числе и ужасы Первой мировой войны, далекие от средневекового периода, в котором происходят события романа)82.
Если бы на этом Лавкрафт и закончил, рассказ получился бы удачным, однако он опрометчиво добавил концовку в духе бульварных романов: духи убитых индейцев явились в виде черной слизи и унесли с собой старика (который, естественно, и оказался тем самым «предком»), а рассказчик нелепым образом провалился через несколько этажей здания и попал на Перри-стрит. Лишь спустя несколько лет Лавкрафт научится сдерживать себя и не «украшать» произведения подобными банальностями.
Заключительные строки рассказа также интересны с автобиографической точки зрения: «Куда он исчез, мне неизвестно, а сам я отправился домой к чистым новоанглийским
