style="font-size:15px;"> – На полную катушку, – ответила я и пригубила «Мекса». – Ну правда, кто навел тебя на кофейню?
– После того как Франция капитулировала, здесь устраивали тайные богослужения. Потом подземелье облюбовала творческая прослойка. Девять лет назад Нашира велела Альсафи разыскать одного художника-смутьяна, и поиски привели его сюда.
– А потом? Альсафи выдал художника?
– Художника выдал, а о подземелье умолчал. Альсафи всегда поступал с оглядкой на милость наследной правительницы.
Альсафи был вынужден идти на компромисс с совестью. Скольких он погубил, дабы избежать разоблачения, а после ценой собственной жизни спас мою шкуру.
– Зачем мы сюда притащились? – спросила я, отогнав леденящее кровь воспоминание о последних минутах Альсафи.
– По двум причинам, – отозвался Арктур. – Во-первых, туннель может примыкать к carrières или служить местом встречи для людей сведущих. Вдруг ты нащупаешь здесь ниточку к Мелюзине.
– Была такая мысль, – призналась я, поглядев в щель между портьерами. – А вторая причина?
– Тебе полезно отдохнуть.
– Спасибо! – рассвирепела я. – Наотдыхалась за три недели! Если хотим вернуться на явку засветло, мы должны срочно разыскать Мелюзину.
Рефаит не дрогнул:
– Полчаса погоды не сделают. Но если ты скажешь, что вымоталась за день, мы немедленно встанем и уйдем.
Я собралась с духом, готовая соврать как можно убедительнее, но тут, как по закону подлости, боль каленым железом пронзила грудь.
– Ненавижу… себя за слабость. – Мое судорожное дыхание едва не погасило свечу. – Раньше я носилась по городу ночи напролет. Дралась с настоящими бугаями. – Мои пальцы впились в стакан. – Наша общая подруга меня не убила, но покалечила, фактически превратив в инвалида.
– По-твоему, все, кто побывал в ее лапах, – инвалиды? – осведомился Арктур.
– Прости, – смутившись, я тронула его за запястье. – Конечно же нет.
– Почаще напоминай себе об этом. – Мерцающее пламя отбрасывало узорчатые тени ему на лицо. – Бороться не обязательно на кулаках.
Не знаю, что послужило катализатором. То ли приглушенный голос рефаита. То ли прикосновение к его теплой коже. То ли алые драпировки, отрезавшие нас от внешнего мира.
Его глаза потемнели. Уверена, он тоже вспомнил тот вечер. Я спешно убрала руку:
– Ладно, попробую проглотить что-нибудь, через силу. А после отправляемся на поиски Мелюзины. Договорились?
– Договорились, – кивнул рефаит.
Потягивая «Мекс», я не переставала удивляться своему порыву, хотя еще две недели назад боялась, что уже ни с кем и никогда не смогу сблизиться. Во время водных «процедур» Сухейль твердил, какая я мерзкая, отвратительная, и, натешившись всласть, перепоручал меня легионерам для новой экзекуции.
Первую неделю после
