языка можно по пальцам сосчитать.
Арктур передвинул белую пешку:
– Мне достаточно тебя. И потом, мне давно хотелось овладеть еще одним языком смертных.
– Сколькими ты владеешь?
– Шестью. Английским, французским, шведским, греческим, румынским и сайенским языком жестов.
– Всего лишь? – Я переставила черного ферзя на поле соперника. – Маловато за два столетия. Я прожила в десять раз меньше, а три языка выучила.
– Твое умственное превосходство неоспоримо, Пейдж…
– Ну не утрируй…
– …жаль, на шахматы оно не распространяется. – Белый слон потеснил черного ферзя. – Шах и мат.
Я уставилась на доску:
– Ах ты… засранец!
– Ты следишь только за королем и ферзем. Урок на будущее – нельзя пренебрегать второстепенными фигурами.
Крыть было нечем.
– Твоя взяла. Снова. – Вздохнув, я пожала победителю руку. – Ладно, научу тебя гэльскому, а ты меня – глоссу. Согласен?
– Глосс не предназначен для смертных. Это язык дýхов.
– А полиглоты? – возразила я.
– Полиглоты владеют им от природы, а не постигают в процессе учения.
– Ты меня недооцениваешь. Скажи любое слово на глоссе, а я повторю.
Устав препираться, Арктур издал мягкий, переливчатый звук. Я попыталась повторить.
– Неверно, – оценил он чуть погодя мои потуги.
– Почему?
– Речевой аппарат смертных не приспособлен для глосса. Даже при идеальной имитации звука вы задействуете только голосовые связки, а не фантом.
Я постаралась скрыть разочарование. Глосс – совершенно чарующий язык, да и потом, мне так хотелось назвать Арктура его подлинным именем.
Однако вспомнить родную речь заманчиво, как ни крути. Моя бабушка выросла на острове – родине гэльского – и передала мне этот бесценный, единящий нас дар, который я предала забвению на многие годы.
Из-за Мэллоуновских восстаний Сайен обрек все кельтские языки на вымирание, подвергнув их остракизму, даже за закрытыми дверями родную речь больше не передавали из поколения в поколение. Пожалуй, обучить рефаита гэльскому – не самая плохая мысль. Через него глас моих предков обретет бессмертие.
– Ладно, будут тебе занятия, – объявила я. – Но предупреждаю: в ирландском произношение не имеет ничего общего с написанием.
– Никогда не боялся трудностей.
– Только потом не жалуйся. – Я придвинула к себе листок и нацарапала самое длинное слово, какое смогла вспомнить – grianghrafadóireacht, «фотография». – Напряги извилины и попробуй прочесть.
Арктур повертел листок и снова потянулся к бутылке:
– Определенно, ирландский голыми руками не возьмешь.
По вечерам мы смотрели фильмы из обширной подборки. Я с нетерпением ждала наступления
