оружие, научится контролировать… А там – посмотрим. Печально, конечно, что сам он не сможет исполнять то, что сочиняет. Но так, по крайней мере, мир не потеряет великого композитора.
– Стало быть, главное – чтобы он не играл свои сочинения сам?
– В исполнении автора любое произведение становится лучше, полнее – ты согласен? А значит, производит наиболее разрушительный эффект.
– Но вы же свои стихи читаете.
– Только не в трезвом уме и доброй памяти, а так, по пьяному делу, – строго сказал Алекс. – И стишата самые позорные, писаные между делом. Не всерьёз. В-основном, в альбомах бывших любовниц, да на салфетках в ресторанах… Малец вот случайно сочинил ману, и произвёл, – шеф пошевелил пальцами в воздухе. – Вербальное воздействие. Сам видел, что из этого вышло. Представь теперь, что будет, если я… Впрочем, это уже не важно. "Он больше прекрасных стихов не писал, он стал властелином вселенной" – это были последние стихи, написанные моим другом Колей. Про меня. Про нас всех.
Офис Семаргла находился в Москва-сити, в отдельном, принадлежащем корпорации небоскрёбе. Стекло и бетон. Перед входом – бронзовая скульптура крылатого волка, величиной со слона.
– И даже не маскируются, – пробормотал Алекс.
Зверь припал к земле, готовясь к атаке. Зубы его были оскалены, клыки – длиной с мою руку. Под лапами бронзового хищника спокойно ходили люди. В его тени был даже устроен небольшой фонтан. Невысокие борта фонтана сплошь были заняты одетыми в серое клерками. Затянутые в узкие костюмчики, клерки скромно поедали бургеры и мясо по-каррски, из прозрачных пластиковых упаковок.
– Обед однако, – искательно произнёс я. От запаха мяса, поедаемого в непосредственной близости, кружилась голова.
– Вот встретимся с клиентом, потом и пообедаем. А мыслить лучше на голодный желудок.
И Алекс решительно шагнул в тень, отбрасываемую волком.
Впрочем, для встречи с клиентом было выбрано совсем другое место. "ТрактирЪ Первой гильдии купца Пугасова" – гласила деревянная вывеска над домиком из финского бруса, имитирующего старославянскую избу.
– Ну-ну… – скептически произнёс шеф, когда дверь трактира распахнул половой в красной шелковой рубахе.
Генеральный директор строительной фирмы с оборотом в двести миллиардов рублей сидел на голой лавке и хлебал щи. Ложка у него в руке была деревянная, с тонким отполированным краем и богато украшенной резными узорами ручкой. В навершье ручки была всё та же стилизованная голова волка…
Забавно, но примерно так я его себе и представлял: крупный дядька с плечами недавно завязавшего борца. Волосы длинные, стянуты в тугой хвост на затылке. Борода – перец с солью. Лицо румяное, мощное, из таких, что можно разглядывать бесконечно, следя за малейшими перепадами в мимике… Глаза – желтые, как у рыси.
Одет Пантелей Митрофанович Степной был в косоворотку ручной работы. Раньше такие попросту называли домоткаными… Что было ниже, я не видел, но
