закрыть засов на калитке. Я почему-то не могу оторвать от нее взгляд, хоть девушка совершенно не в моем вкусе. Слишком низкая, грудь маленькая, курносый нос. Вот что точно привлекает мое внимание – это приятные окружности попки, которые просматриваются под тонкой тканью платья. Она встала так, что как раз на это место попадают солнечные лучи, и ткань становится практически прозрачной.
Что ж ты, девочка, так опрометчиво светишь прелестями перед голодным волком?
Поправляю стояк и, проводив девчонку взглядом, снова откидываюсь на подушки. Ну вот, теперь сна ни в одном глазу. Приходится отбросить одеяло и встать. Раз уж я решил испытать новые эмоции, пожалуй, стоит начать менять ритм жизни. Хотя бы на эти два месяца.
– Доброе утро! – здороваюсь бодро, входя на кухню.
Хотя это и кухней назвать сложно. В этом домишке всего-то: прихожая, две комнаты без дверей, и две проходные: кухня и гостиная. Вот и вся площадь. У нас гостиная больше этого дома.
– О, внучек, доброе утро! – радостно восклицает бабушка. – Присаживайся, я уже булочек напекла, будешь завтракать. Яички сварила, салатик нарезала.
– Ба, я не ем столько с утра. Мне хватит чашки кофе.
– А кофе у меня нет, – притормаживает она с тарелкой, на которой катается четыре почищенных яйца. – Я ж не пью его. И хлеб вон Маша не смогла купить, поздно пошла бедная девочка.
– Ба, спокойно, я и чаю выпью, – отвечаю с улыбкой, вынимая из ее пальцев тарелку и усаживаясь за стол. – Яйца не буду, а вот булочек поем.
Бабушка накрывает на стол и садится вместе со мной поесть. Бросаю взгляд на часы: семь. Ого, рановато.
– А ты во сколько встаешь? – спрашиваю я.
– В пять, иногда в четыре.
– А зачем так рано?
– Так корову нужно доить, хозяйство кормить.
– Ты все еще держишь корову? – удивляюсь я, вспоминая ее рассказы из моего детства.
– А куда деваться-то? Кушать же нужно. Да и пенсии мне едва хватает, вот Зося меня и кормит.
– Порфирьевна! – слышу голос со двора.
– О, а вот и покупатели, – спохватывается бабушка, вставая. – Лена, я в доме! – выкрикивает, выходя в прихожую.
Пока бабушка разбирается там с покупательницей, я расправляюсь с тремя булками. Удивительно, что в меня лезет еще и четвертая, учитывая, что я привык завтракать кофе с сигаретой.
– Ну как? – спрашивает бабушка, вернувшись на кухню и снова сев за стол.
– Очень вкусно, – едва прожевав, отвечаю я. – Ба, давай тебе воду в дом проведем. И туалет сделаем.
– Да где ж мы его сделаем? И зачем мне? Я уже так привыкла.
– Ну, цивилизация не стоит на месте, надо создавать себе удобства. И машину стиральную с функцией сушки. Постирала, посушила – и все. Не надо развешивать.
– Кирюш, да не надо мне все это, – отмахивается она.
– Что ж, придется причинять добро насильно, – притворно хмурясь, произношу я, а бабушка смеется.
Во
