Поэтому они подчинились.
– Я сам помню, что произошло. – Взгляд сэра Барамона стал жестче, когда он отставил бутылку и откинулся на спинку протестующе заскрипевшего стула.
Молчание сэра Барамона стало напряженным. Он на мгновение пошевелил челюстью, а затем наклонился вперед:
– Я пытался взять тебя с собой. Ты помнишь?
Мое горло сжалось.
– А я кричала, брыкалась и отбивалась.
– Так вот почему вы здесь? – Его взгляд остановился на Дорне. – Пришли поиздеваться над трусом?
Я отодвинула второй стул от стены азока и села лицом к Барамону, улыбнувшись старому толстому рыцарю:
– Зачем мне издеваться над тобой, сэр Барамон? У тебя одного была хотя бы капля здравого смысла.
Барамон дернул головой и уставился на меня. Он ждал чего угодно, но только не этих слов.
– Что?
– Они были дураками.
Барамон моргнул. Думаю, Дорна и Коун тоже.
– Дураками, – повторила я. – Я люблю своего отца, но он был идиотом. Я не имею ни малейшего понятия, почему он решил пойти сражаться. Если бы я поехала с тобой… – На последнем слове мой голос сорвался. Я сглотнула и отвернулась, борясь с готовой разразиться бурей эмоций. Я глубоко вдохнула. – Ты избежал расправы. Единственный, кто смог.
– Я бы так не сказал, – пробормотал он, склонив голову.
Брат Коун сел на край гамака. Веревки заскрипели, и этот звук разрушил чары. После того как сэр Барамон поднял глаза, чтобы посмотреть, откуда раздался шум, он повернулся ко мне с суровым выражением на лице:
– Чего ты хочешь?
– Одолжения, – объяснила я. – Я собираюсь на сегодня взять на себя твою роль Черного Рыцаря.
Сэр Барамон удивленно расхохотался, но выражение его лица посерьезнело, стоило ему понять, что я не шучу.
– Ты что?.. Что?.. Ты не… – Он откашлялся и начал все сначала: – Мы разного размера, мой граф.
– Ты разного размера и с носорогом, – сказала Дорна, – но это не мешает тебе пытаться выдать себя за одного из них.
– Дорна, – упрекнула ее я, – прекрати. – Я повернулась к рыцарю: – Справедливости ради, доспехи немного, гм, маловаты для тебя. Они и не должны идеально на мне сидеть. У меня есть кольчужная рубашка из шанаты, которую я надену под них. – Я распахнула плащ салли, обнажив под ним синюю кольчугу.
Сэр Барамон уставился на металл. Его взгляд не был похотливым – он не бегал за моим полом, – в нем скорее было потрясение от того, что он узнал.
– Это кольчуга твоего деда.
– Это была кольчуга моего деда.
Выражение его лица омрачилось.
– Мне жаль. Как он умер?
– У него не выдержало сердце. – Я изо всех сил старалась сохранить спокойное выражение лица. То, что он умер во сне, не означало, что мои раны зажили. У меня не было времени горевать.
– Я сочувствую твоему горю. Он был хорошим человеком.
– Спасибо. –
