все? Нас всего двое, – заметила я. – И собака.
Скелет гавкнул и сел.
Арчи моргнул.
– Ол, а про собаку уговора не было.
Оливер пожал плечами.
– Извини. Она настояла.
– Ладно.
Мальчишка взлохматил нечёсаную рыжую копну волос.
– Мистер Анастос собак любит. Может, и не будет возражать. Только давайте быстро, пока швейцар ушёл обедать.
Скелет высунул язык и запыхтел от нетерпения. Наверное, хороший знак.
В этот момент я вспомнила о приличиях.
– Гм, ладно. Я Вайолет Вейл. Из частного сыскного бюро Вейл.
Покопавшись в кармане, я вложила ему в ладонь одну из своих визиток.
– Вы, вероятно, обо мне слышали.
– Оливер сказал, что вы с ним друзья, мисс, – радостно сообщил мальчишка. – А вы важная персона. Входите же! Я покажу вам всё. Даже как открывается занавес, то есть за какие тянуть верёвки.
Он засмеялся над собственной шуткой, а мы молча уставились на него.
– Сюда!
Он взмахнул рукой, приглашая войти. Скелет рвался вперёд, его тянуло неизведанное место с новыми разнообразными запахами.
Арчи повёл нас тёмными сырыми коридорами. В конце одного из них обнаружилась запертая дверь, которую он быстро открыл, достав из кармана ключ, и мы оказались в красивом коридоре с плюшевыми коврами. Вскоре мы подошли к лестнице, что вела к двустворчатым дверям со стеклянным верхом. Он распахнул одну половину.
– Прошу!
– Боже мой! – ахнула я.
Оливер тихо присвистнул.
– Друзья мои, добро пожаловать в Греческий театр! Самый роскошный в мире! – широко раскинув руки, крикнул Арчи.
Росточком он не выдался, но недостаток вполне возмещался энтузиазмом.
Мы вошли в пустое фойе театра. Такого я ещё не видела.
Всё пространство было покрыто красным плюшевым ковром, над которым вздымались к потолку блестящие белые мраморные колонны, украшенные античными сюжетами. А ещё там стояли два канделябра: свечи не горели, но стекло блестело. Посреди фойе возвышался огромный бар, украшенный красными и жёлтыми цветами, за которым вытирал бокалы унылый бармен. На нас он не обратил внимания.
Чем пристальнее я присматривалась, тем больше недостатков бросалось в глаза. Ковёр местами вылинял и протёрся. У греческой статуи откололся нос. Кроме того, на потолке в углу виднелся огромный подтёк – видимо, когда-то прорвало водопровод.
– Арчи? – позвал кто-то.
Лицо мальчишки сразу просветлело и в то же время покраснело.
В фойе на инвалидной коляске въехала девочка примерно моего возраста. Коляску толкал парнишка постарше, наверное, ровесник Оливера. Оба были очень красивы: кареглазые, с чёрными локонами – у девочки подлиннее, у парня покороче.
– Добрый день, сэр, мэм, – кланяясь, поздоровался Арчи.
Интересно, почему он так себя ведёт? Они
