внуков и наших детей.
И в последнем своём оправданье,
Близ черты, за которой уход,
Буду жить в ожиданье свиданья,
Что в прощальной минуте придёт.
По поводу отъезда Марины из «Ключей II»
Вот и апрель, снова ночью не спится,
Вытащил с полки пропыленной птицу,
То ли ворону, а может сороку,
То ли вообще от сороки далёко,
Старый фарфор и с седыми боками
Птица, вернуть бы нам молодость с вами,
Не пожалели бы перьев на счастье,
Чтобы в веселье нам вместе встречаться.
Мир по весне обольщения полон,
Но поджидает насупленный ворон,
Или жена притаилась у двери,
Что в оправданья мои не поверит.
Будет точить и ворчать ежедневно,
Чтобы я стал похудевшим и нервным,
«Эк занесло», – скажет дошлый читатель,
Стих перепишем, всё будет иначе,
То ли сороку, а то ли ворону,
Как и меня подозренья не тронут.
Вот просыпаюсь с доверием к людям,
Где же жена? Её больше не будет.
Не позовёшь – не навяжусь
Я погубил любовь твою,
И сохранить не попытался,
Не раз стоял я на краю,
Но с прошлой жизнью не расстался.
И как не тяжек этот грех,
И как судьба неумолима,
Не вправе я роптать на тех,
Не винен кто, моих любимых.
Не позовёшь – не навяжусь
Тихонько отойду в сторонку,
В свои заботы окунусь
Жалеть, печалиться негромко.
И разойдясь по сторонам,
Поскольку вместе невозможно,
Лишь благодарен буду сам,
Побыть хоть рядом, если можно.
И коль отвечу за грехи
Перед тем, кто любит нас сердечно,
В пучину погружусь тоски,
Но память сберегу навечно.
Другой любви мне не дано,
Пусть участь у меня иная,
Уж так судьбою суждено:
Навечно ты одна, родная.
И всё-таки
Ушла, всему не быть как прежде,
Был расставанья путь не прост,
И тешил каждый день надеждой
А шёл на эшафота мост,
Где за грехи оценят строго,
Мы с этих пор как бы враги,
Твердила ты: «Ответишь Богу
И снисхождения не жди».
Страх заползал змеиным жалом,
Не мог глядеть на белый свет,
Не в рифме дело, ты сказала,
Что рифмоплёт я, не поэт.
Когда косой цветы поляны
Скосили годы наповал,
Пусть
