рассветом, я перед закатом.
Гордячка, своенравна, горяча,
А я из казаков, всегда в погоне,
Казалось, если догорит свеча,
Пусть теплиться ещё тепло в ладони.
Была игра то, иль попутал бес,
Но предала ты не однажды, трижды,
И прахом обернулся дар небес,
А праздничные дни сложились в тризны.
Твоё притворство – обоюдный нож,
И покаяния всуе безнадежны,
Когда войдёт бесчувственная ложь,
Срывает правда все её одежды.
Не сетую, но буду вспоминать
Твою заботу, слёзы, обещанья,
И помнить твоё имя Патимат
Как отзвук неизбежного прощанья.
Карине
Неожиданно, как бы внезапно,
Как весенний подарок, смеясь,
Осетински скромна вероятно,
Ты на ласки мне отозвалась.
Статью точно ночная тростинка,
Как решилась сюда приходить,
Мне хотелось бы стать невидимкой,
В тишине чтоб с тобою побыть.
Целомудренна даже в постели,
То с улыбкой, а то и всерьёз,
И подумалось, что в самом деле,
Вихрь судьбы тебя в дом мой занёс.
Что случилось, о том не печалься,
И со мной эта грусть, и с тобой,
Не спеши, оглянись и не кайся,
Будь доверчива, свыкнись с судьбой.
Пусть я сед, всё же молод душою,
Ты юна, столько ждёт впереди,
Может я тебе сердце открою,
Ты лишь это в тайне́ береги.
Ведь пришедшее к нам только случай,
Может и не повто́рится он,
Ты меня и себя тем не мучай,
Я на миг лишь тобой покорён.
К чёрту наполовину
(Почти по Маяковскому)
Бывает любовь статуэткой гордой,
Сверкнёт изяществом на удивление,
А мне простоволосую, с криком в горле,
Мол, жить не могу, полна чаша терпения.
И правила к чёрту любовной науки,
Сумбур вместо музыки, клавиши вдребезги,
Нередкие случки в неделю от скуки,
А мне без тебя в этом мире тесно.
Сама ты не знаешь, какое чудо,
Но наделить меня чудом рада,
И сам положу со смиренья на блюдо
Свою голову, словно на пиру Иродиады.
Груди холмами, и этого мало нам,
Вскипевший пыл как лавина страшен,
Крутые бёдра для любовного слалома,
Это вам не ужимки кисейных барышень.
Живот что сфера круглиться небесная,
Лёгкие стопы, ноги немеряны,
Живёт же такая Венера местная,
И
