он упал лицом вперед на свою машинку, и та замолкла. Второй номер успел пальнуть из автомата, но никого не зацепил, а через мгновение рухнул рядом с соратником.
– Залегли! – скомандовал я своим, а в микрофон доложил. – Пулемет подавлен!
– Все, отбой, они отступают, – велел Гага. – Оставайтесь пока на месте.
С рычанием ожили пушки линкора, принялись лупить по дальним целям, и я облегченно вздохнул. Мельком глянул на браслет-классификатор – ого, я свалил всего двоих, а получил почти три тысячи опыта, и значит вербовщик в офисе не врал, мне и правда теперь будут добавлять за подчиненных.
А тринадцать тысяч с лишним означают шестой класс, и открытие новых навыков, но это потом.
– Так, все живы! – я оглянулся. – Голос по очереди!
Назвались все, кроме Янельма, и я напрягся: он же бежал в атаку с остальными, я видел, там, правее.
– Юнесса, проверь! Он рядом с тобой!
Девушка поползла в сторону, и донеслось ее растерянное восклицание:
– Мертв! Пуля в затылок!
В затылок? Когда мы шли во фронтальную атаку? Невероятно… если только!
Равуды с нами нет, да тот бы и не стал целиться в юри-юри, его мишень – я. Остается… значит остается тот, про кого Янельм хотел рассказать мне, но не успел, продавшийся Геррату стукач!
Один из бойцов, которому я не могу доверять. Но кто, кто?
Глава 7
Центурион мало того, что разносил меня ни за что, он делал это на глазах у бойцов. Нет, он не орал, он скрипел и гундел, повторял свое «поговори мне», и мыл кости, обвиняя во всех смертных грехах.
После утреннего боя мы разбили лагерь, поставили палатки, и я рискнул заметить, что в неудачном месте – я воевал на Бриа, я знаю, что будет, если поселиться практически на болоте. И это мое замечание услышал Гага, зеленые волосы его встали дыбом, так что шлем едва не слетел с головы, и началось.
– И запомни, десятник, это все пораженческие настроения, я их не потерплю у себя! – на этой фразе центурион выдохся.
И дальше он отправил меня с десятком бойцов на линкор, чтобы к утру я вернулся с новым грузом. Наверняка Гага задумал это как наказание – тащиться до «Гнева Гегемонии» по лесу километров десять, по разбитой дороге.
И я, чтобы порадовать его, даже изобразил печаль на лице.
До корабля мы дошли уже в сумерках, и вскоре оказались в пустынной казарме. Бойцы отправились в душ – вот уж чего в лагере нет и не будет – а я собрался последовать за ними, когда классификатор пискнул, давая сигнал, что меня вызывают.
«Опять этот урод?» – подумал я, но нацепив шлем, услышал голос Диррга.
– Привет, – рокотнул он. – Я знаю, что ты вернулся. Поможешь мне сегодня? Осмотрим местечко одно в рембоксах, пока там никого… Все в бой, сам Гегемон велел.
За день я устал и хотел спать, и до отбоя меньше часа, и это значит, что по линкору я буду перемещаться нелегально, и любой офицер, поймай он меня, засадит меня
