результата. Наоборот – когда тётя Луза срывалась и падала, то она подымала целый фонтан грязной воды – в результате и дядя Гыба тоже был с головы до ног в ряске и болоте. Мы не знаем пересмотрит ли он свой классический вариант вытаскивания из колдобины фавориток, или нет. Время покажет.
Наконец тётя Луза, с помощью страстного желания жить, вылезла. Оба были в ряске. Ноги тёти Лузы оказались чёрными, как у негритянки. Она подумала – грязь и хотела стряхнуть рукой, но это оказались пиявки. Тётя Луза закатила глаза, вскрикнула и упала в обморок.
Дядя Гыба, хоть и матерился на чём свет стоит, но посидев в раздумье, его маятник отвращения и презрения к старому женскому телу, очень медленно, но качнулся в сторону общечеловеческого гуманизма, и он решил помочь своей подельнице в беде. Задрал её мокрую и грязную юбку, чуть ли не до подбородка, и начал срывать с ног тёти Лузы пиявки. В местах срыва появлялись капельки крови.
Мало мы знаем подлинную женскую душу. Тетя Луза хоть и провалилась с ног до головы в обморок, однако, обморок не коснулся её правого глаза. Он так и остался с открытой щелочкой и мог на сто восемьдесят градусов по вертикали, и по горизонтали фиксировать все действия окружающего мира. Но это и хорошо. Сердце тёти Лузы, благодаря правому глазу, могло обливаться тёплой и радостной кровью каждый раз, когда дядя Гыба наклонялся над её ногами.
Когда все пиявки были обобраны, когда дядя Гыба в этом процессе рассмотрел её ноги при дневном свете, то решил, что – первое – ничего привлекательного в них нет, и второе – ничего отвратительней до сего времени он в своей жизни не видел. Не опуская юбку, он черпнул пару раз ладонями грязной жижи и налил тёте Лузе на лицо чтобы опомнилась. Тетя Луза, хоть и через обморочное состояние, но успела закрыть щелочку правого глаза вовремя.
Дядя Гыба сел рядом и, не восхищаясь открытыми женскими ногами, стал обдумывать сложившуюся ситуацию. Думал он, что медлить нельзя! Нужно сегодня-же всё решить. Хватит его откармливать, этого недоноска.…
Когда тётя Луза открыла глаза, увидела, что юбка её задрана до самой шеи, то не опуская её, сделала обиженное замечания – дескать стыдно настоящему джентльмену среди белого дня рассматривать ноги дамам выше колен. Дядя Гыба безучастно посмотрел на неё, махнул рукой и сказал. —
– Пойдём. Если что не так, вернёшь ты мне аванс и заплатишь неустойку. Те твои голодранцы не заменят Янку, в них одни кости. —
– Ты, что такое говоришь? Всё будет как в лучших домах! Пойдём, ты же видел, что он убежал в сторону дома. Сначала я ему задам трёпки, а потом можешь забирать.
– Да вот показалось мне, что мальчик не тот, да ещё этот пёс паршивый. Ну пойдём. —Заметил дядя Гыба И они ушли.
В это время, когда вытаскивалось живое тело тёти Лузы из колдобины, мальчики с собакой отбежали на почтительное расстояние, залегли в траве и беспечно наблюдали за разворачивающимися событиями.
Запыхавшиеся
