по машинам! Дальше знаешь, что делать!
Лейтенант и Татурсин подошли к келье Ласарэна. Монах почтительно склонил голову, совершая обряд приветствия. Офицер оттолкнул его и, войдя в жилище, грозно обратился к настоятелю:
– Гражданин монах, ваш монастырь решением правительства ликвидируется. Вам необходимо пройти со мной.
Учитель Ласарэн, казалось, не слышал слов военного. Он не открывал глаз и, раскачиваясь, продолжал распевать мантру.
Офицер выругался и выстрелил вверх.
Связанные монахи замерли, вместе с солдатами повернув головы в сторону кельи настоятеля. Татурсин за дверью перед входом упал на колени и стал неистово молиться.
Учитель Ласарэн открыл глаза и спокойно спросил у лейтенанта:
– Ты знаешь, зачем пришёл? Делай своё дело и не мешай исполнять мою Работу, – он опять закрыл глаза и попытался продолжить медитацию.
– Именем Монголии ты арестован!
– О, дорогой! У Монголии нет имени, которым она может арестовывать кого бы то ни было, – неожиданно рассмеялся настоятель. – Есть голубое небо, есть бескрайность светлых просторов одна на всех, и есть Будда, которого арестовать невозможно. И эти три луча перспективы Монголии сходятся здесь, в монастыре. Что ты собираешься ликвидировать – землю, которая тебя родила и кормит? Ты в своём уме, солдат?
– Ты мне зубы не заговаривай! Выходи!
Настоятель упрямо покачал головой, не принимая приказа. Офицер растерялся. Видно было, что неповиновение монаха застало его врасплох, но нерешительность длилась лишь мгновение:
– Ну что ж, сам выбрал свою долю!
– Ты тоже, – тихо, но отчётливо выговаривая слова, ответил Учитель Ласарэн. Он закрыл глаза и продолжил прерванную незваным гостем медитацию.
Солдаты обходили кельи монахов и обливали их бензином. Лейтенант лично вылил содержимое канистры на стены обители настоятеля:
– Последний раз предупреждаю: выходи!
До слуха Татурсина донеслись слова мантры Учителя. Ученик подхватил молитву. Монахи, стоявшие связанными друг с другом в кузовах автомобилей, вслед за Татурсином начали повторять заклинание.
Одна за другой запылали кельи монахов, последним подожгли жилище настоятеля…
Старый монгол с тревогой вглядывался в сторону зарева на горизонте. Мимо его стойбища проехали машины с монахами. Солдат Идэ приветственно помахал рукой Танге, но девушка ответила ненавидящим взглядом.
Глава 6
В тесной тюремной камере несколько арестантов-уголовников играли в карты. Иван Денисов лежал спиной к проходу, безучастно рассматривая треснутую штукатурку. Лицо его было изуродовано шрамами. Изнурительные ночные допросы сломали волю. Происшедшие перемены запечатлелись глубоким безразличием в глазах. Единственное желание полностью подчинило себе – жажда смерти. Он перестал молиться, и в страшные минуты пробуждения после встреч со следователями,
