весеннюю карту,И морочит, и путает птенчиков веток
Для моих путевых и домашних заметок.
День следит по следам,
Где под лупой водички
Обронили вдруг листик, отклюнули птички,
Выждав свето-потока небесного блага —
Это мелкозернистая чушь мармелада, —
Как воздушное море опять настигает,
Миг – и дождеявленье, как замысел, тает,
Продолжаясь в мелодии сердца всегдашней
И заманчивым чудом картин внутри башни.
Противостояние
Реальность – зло, она свирепа к нам,
И счастье беспощадно в наваждении.
Лукавый джин на новоселье зван —
К чему потертые предубеждения?
Не постоялец вспыхнувший нам луч! —
Спаситель из подвала отчуждения
и мрака ям, раскинувшихся туч,
свирепо задвигающих прозрение.
Ты – перст своей судьбы или гнотьбы,
в которой тебя лепят из отходов?!
Иль ты зерно для мелкой молотьбы,
готово разломиться вместо всхода?
Готовое отдать свой луч мешку?!
Башку повыше! Нет, не нос – башку!
Унизиться успеешь, а взлететь
и распахнуть для счастья небосводы!?
Заплакать – это же себя стереть!
Держи – тебе, – для становленья годы!
Памяти Игоря Грача
Это кружево листьев в посыпке неба
Было кстати, когда просыхал письмовник
Моих слез к тебе – скрытый многотомник,
Толщиной в пласт земли и горбушку хлеба.
Не ценил ничего, кроме жизни младших —
Налегке идти им, легка дорога.
Вот уже в пути и моя пирога, —
Принимают на берег, кто помнит павших?
И летящим словом, как белой птицей
Любовалась душа моего предела,
Оттого и выпала струнка слева, —
Поддержи ее – как ей птица пела!
Клювом перья кровавые расчесала,
Отмеряя ток своего накала.
И пока в листве пировали братцы,
Задержалась, чтобы еще остаться.
«Бессмертные полки в погибшей карусели…»
Бессмертные полки в погибшей карусели
пластмассовых чертей с изящным маникюром…
Тщета растет, и пухнут эти дуры,
разваливаясь там, где мозг свой съели.
Какой кульбит изнеженной натуры
изобразить, чтоб смыть их клей со зренья?
Какая мелочь, изловчилась крупно,
чтоб эти тумбы привести к прозренью?
Галдит новоподзасранная площадь,
питая воровские кошелечки.
Культура для усопших духом – ноша
неприподъемная, почти как лошадь.
Поэтому причуды менеджмента
полки бессмертных всуе отменяют,
и всё в копыта борзых. Наша лента
их тупость остротою оттеняет.
