Мы разговариваем. И всё. После того свидания он как будто бы стал меня бояться. Не понимаю, в чём дело…
Мой доклад по истории взяли на конференцию. Выступать буду в январе. Не хочется совершенно. Во-первых, я же не собираюсь поступать на исторический! Во-вторых, просто не хочу. Мне надоело делать уроки до часу ночи, беспрекословно выполнять указания учителей и сидеть в библиотеках. Надоело! И новый директор меня просто бесит. Он уже раз десять вызывал меня к себе. То нужно устроить собрание старост, то решить какие-то организационные вопросы… Но самое главное – он всё время твердит о чести школы, о престиже, о статусе и о том, что, как отличница и будущая медалистка, я просто обязана подтверждать свои знания на всевозможных конференциях и олимпиадах. Вчера меня отправляли на районную олимпиаду по химии. Отбрыкивалась, как могла. Почему я? Химию – терпеть не могу, для поступления глубокие познания в этой области мне не нужны. Так с какой стати я буду тратить время на подготовку к олимпиаде? Ведь есть биолого-химический класс! К счастью, за меня вступилась Татьяна Мироновна. Она сказала Рудольфу Петровичу, что мне нужно заниматься другими предметами и что я просто не в силах выступать на всех мероприятиях. На этот раз её послушали…
Дневничок, совсем я тебя забросила. Некогда: то одно, то другое. Уроки замучили…
От брата нет никаких вестей. Мы с мамой успокаиваем друг друга разговорами о том, что там нет телефона, что письма идут очень долго и что мы услышим о Димке как минимум ещё дней через десять. Папа хмуро молчит. Но я вижу, что и он очень переживает. Я зачёркиваю дни в календаре. Как же много их осталось!..
…Наташа снова просила меня написать письмо Петровскому. У нас с ней был длинный разговор, я пыталась ей объяснить, что совершенно не представляю, о чём писать, и что эта идея с письмом не приведёт ни к чему хорошему. Наташа меня и слушать не хотела. В итоге сегодня после уроков мы пришли к ней домой, и я села сочинять. Натала вроде бы осталась довольна (ну да, если учесть, что текст переписывали четыре раза!) Побежала перепечатывать на компьютере. Как мне всё это не нравится…
Утром в школе случилось нечто ужасное. Когда мы на литературе включили телевизор, чтобы посмотреть учебный фильм о Блоке, я случайно услышала кусочек из сводки местных новостей. «Несколько наших земляков оказались в группе, попавшей в чеченский плен. Как стало известно нашей программе, среди них есть молодые ребята, отправленные в Чечню только две недели назад. Мы попросили прокомментировать ситуацию…» Дальше я не слышала. Мне показалось, что пол подо мной зашатался, а стены неожиданно ударили какой-то странной, звенящей тяжестью. Не знаю, что это было, – я выбежала из класса и помчалась куда-то вниз по лестнице. Что было потом – не помню. Неожиданно я почувствовала, что сижу прямо на ступеньке, укрывшись чьим-то пиджаком. Кто-то ласково обнимал меня за плечи. Я почти ничего не понимала и, словно издалека, слышала чей-то голос, уговаривавший меня подняться. Я даже не плакала. Просто сидела, тупо уставившись в одну точку. «Димка… Димка…» – стучало в голове. «Несколько
