намек. Я не представляю самой жалкой угрозы ни блистательной безупречности компании НЭКСТРАН, ни лично Светлову Алексею Степановичу, я давно осознал свои детские ошибки, я люблю сыр, простоквашу и солнечные ванны.
– Я не представляю угрозы, – сказал я вслух.
На всякий случай.
Я не представляю никакой угрозы.
Зачем-то я набрал «Паша Воркутин».
Паша ожидаемо процветал, хотя и претерпел некий творческий ребрендинг. Теперь его звали Павел Воркутинцев, он продолжал активную концертную деятельность, вел передачу на радио «Песни наших ребят» и программу на телевидении «Музыка пятницы и четверга».
Опять позвонил Луценко. Ладно, с Дросей и Хохо он погорячился, но надо этого алкоголика заставить работать. Пусть ведет свой канал. Название классическое: «Уланов. Или двадцать пять ударов палками». Уланов будет читать стихи, а Луценко бить его удочкой. После этого я стал подозревать, что вчерашний вечер у Луценко зря не прошел.
На всякий случай проверил Механошина. Восемь лет назад Механошин Александр Федорович умер в возрасте семидесяти трех лет. Надо сказать, на Механошина я особо и не думал, посмотрим…
Если я слишком долго не сплю, начинаю совершать необычные поступки. Вероятно, это годы. Посмотрим Крыкова.
Станислав Крыков. Я запустил поиск, через секунду с экрана мне ухмылялся Крыков. Он заметно постарел, но держался бодро, за его спиной желтел песок и плескалось море: Крыков жил в Хайфе и служил русскоязычным гидом. Однако. Тушканчик входит в двери, раздавлен и сутул. В Хайфе вместо Хазина. Как игрива порою жизнь.
На страничке имелся телефон и просьба заказывать экскурсии заранее и не забывать про шаббат; я набрал номер, мне неожиданно ответили, не шаббат ведь. Акцент появился, но голос я узнал. Крыков.
Опять же, забавно. Столько лет, а голос не изменился, пообмялся слегка, но вполне узнаваем, Станислав Крыков, человек, кинувший меня на… не помню точно, тысяч на десять долларов, проживал в Израиле и водил экскурсии по библейским местам.
– Здравствуй, Стас, – сказал я.
– Здравствуйте, – ответил Крыков.
Запах усилился.
– Узнал?
– Нет, – ответил Крыков, и я сразу понял, что он соврал.
Узнал, голос его дрогнул, правда, самую чуть.
– Это Виктор, – сказал я. – Мы работали вместе. Помнишь?
– А, Витенька, – Крыков изобразил радость. – Да, конечно, помню. Как дела?
Мелиоратор из Нерехты укушен гадюкой, но победил в конкурсе японских трехстиший.
– Нормально, – сказал я. – А у тебя?
Необычное ощущение. Столько лет – и вот зацепились.
– Да все вроде ничего, помаленьку. Знаешь, суета, суета, пашешь с утра до вечера… А так… кризис среднего возраста, похоже…
– Купил красный «БМВ»?
– Купил красные носки.
– У
