рабов? Наверное, надо наведаться, проконтролировать. И вообще, для рабыни ты слишком уж… Вольная. Плохо, что не приучили слушаться.
Не приучили?! Перед глазами обиженно полыхнула тьма, реагируя на память Йолы – приучали, и еще как! Как цветная лента, начали пробегать перед глазами воспоминания, но… но они тут же испуганно рассеялась, словно с размаху натолкнувшись на мое сознание. Это Йола, а не я, училась в школе рабов. Это ее, а не меня, приучали к послушанию. Я наконец-то научилась не реагировать так болезненно на события, произошедшие с ней. Пара глубоких вздохов и – все. Мне все равно.
Тьма исчезла, будто и не было.
А этот гад меня, похоже, провоцирует. И точно. Сидит, смотрит внимательно, наблюдает, как я себя поведу. Смелый, однако. Или очень, очень уверенный в себе. Я не могла его разгадать.
– Извините, – прошелестела я, решив выбрать тактику серой мыши. Лучше вести себя тихо и незаметно.
Дерек Ват Йет кивнул, наливая себе напиток. Блин, он даже это делает, как запрограммированная на определенные действия машина.
– Сегодня я позволю тебе отдохнуть, но завтра утром я буду принимать экзамены от сына императора и Главы Управления Соблюдения закона. Ты будешь присутствовать и выполнять обязанности моего секретаря. Подъем в первые полчаса до рассвета.
Он встал и вышел, оставляя меня одну. Ну и славненько.
Я, недолго думая, подхватила миску с оставшимися овощами и ушла в комнату, которую выделил мне Ват Йет. Просторная, по-женски светлая, с добротной мебелью, большим окном, впрочем, закованным в решетки. Со своей ванной.
С элементами магического вмешательства.
Я как-то очень просто воспринимала то, что кругом – магия. Йола жила здесь всю жизнь, и ее память, так щедро мне открывавшаяся, позволила мне воспринимать действительность естественно, без каких-либо проблем или сильного удивления. Иногда я вообще отдавалась памяти моторики движений, никак не участвуя в этом мысленно. Тело Йолы само знало, как одеваться, включать воду, выполнять ежедневные мелкие дела, писать и читать. Мне оставалось только анализировать после и запоминать – мало ли, вдруг память исчезнет. И что мне тогда делать?
Я легла на постель, ощутив, как слегка заныла ключица. Ага, вот оно что – старая травма, которую Йола получила еще малышкой. А болит у меня…
Я никак не могла воспринимать тело Йолы как свое собственное. Это было очень странно. Как если бы человек надел VR-очки, посмотрел в них на свои руки и понял бы, что у него вместо рук лианы или лапы кота. Вот и я порой вздрагивала, глядя не своими глазами на незнакомое отражение. И голос раздражал. И мимика казалась неестественной. Я иногда ловила свои жесты, которые ну никак не подходили этому юному телу. Это порой очень меня раздражало, но деваться все равно было некуда.
Мне предстояло много и долго думать, анализировать, решать, как вести себя дальше. И мне нужно больше, гораздо больше информации, чем мне дал Дерек Ват Йет. Подозреваю, что он выдал мне ее строго дозированно,
