Я крепко обнимаю Марту, не переставая улыбаться. Чувствую, будто не всем еще в этом мире на меня плевать. Джоуи спускается с рук Тома и подходит ко мне, лезет обниматься.
– Белинда, с днем рождения! – Он протягивает мне собственноручно нарисованную открытку. Там мы с ним держимся за руки на пляже, а на небе написано поздравление. Невинный детский рисунок, от которого я готова расплакаться.
– Спасибо, малыш, иди сюда! – Я опускаюсь на колено и обнимаю его. – Люблю тебя.
Тем временем Том и Марта о чем-то переговариваются. Джоуи начинает рассказывать мне о том, что приключилось у него в школе.
– Белинда, папа здесь? – спрашивает Марта.
– Да, был в зале.
– А мама?
Я отрицательно мотаю головой. Марта делает сочувствующее лицо.
– Как у вас дела?
– Нормально, как у всех семей во время развода.
Она понимающе кивает головой. Я сомневаюсь, что наше «нормально» такое же, как у других, но подробнее говорить об этом не хочу.
– Ладно, пойду поздороваюсь с Биллом, – говорит она о папе и добавляет: – Томас, следи за сыном!
Марта выходит за дверь, и Том тут же подхватывает с пола шампанское. Джоуи бегает вокруг нас, пока мы пьем и болтаем, затем уходит изучать гримерку. Я думаю о том, что малыш здесь совсем ненадолго. По крайней мере не до того момента, когда его папочка будет валяться на полу в пьяном угаре и своей блевотине.
Мы допиваем бутылку, и Том неожиданно говорит:
– Выглядишь офигенно. Классный наряд.
– Спасибо, – немного смущаюсь я, – немного шлюховатый, не думаешь?
– М-м-м, нет. Мне нравится.
Я рада, что кто-то оценил. Но, вообще-то, я одевалась так, чтобы вызвать побольше осуждения: колготки в сетку, шорты до середины зада. Розовый, немного просвечивающий кружевной топ до пупка, больше похожий на лиф. На шее – несколько серебряных цепей, а на ногах – конверсы.
– Папа, папа, а что такое «шлюхатый»? – подбегает Джоуи.
– Так, малыш, – Том берет сына на руки, – ты этого не слышал.
Мы смеемся, хотя Тому будет совсем не смешно, когда Джоуи скажет это при матери или в школе. Мы стоим еще пару минут, а затем уходим – Том дальше репетировать с папой, а я играться с Джоуи, пока Марта не увела его домой.
В баре грохочет музыка. Народу столько, что не продохнуть. Я стою сбоку от сцены, уже изрядно пьяная, хотя вечеринка только началась. Первая песня заканчивается, и Том говорит в микрофон:
– У нашей дорогой Белинды сегодня день рождения, – он тоже нормально набрался, – Бельчонок, иди сюда!
Я поднимаюсь на сцену, пытаюсь сфокусировать взгляд. Сюда бьет столько света, что моментально начинают болеть глаза. Том появляется откуда-то из этого свечения и затягивает в объятия. Потом он говорит в микрофон:
– Теперь ты совершеннолетняя и полностью отвечаешь сама за себя. Родители больше не нужны.
Я слышу голос отца:
– Дорогая,
