Он протягивает мне руку. Устав от споров, я не отказываюсь.
– Здесь ты живешь? – Я обвожу руками. – В этой деревне?
– Прямо за тем холмом. – Мэл проводит пальцами по моим волосам, убирая их от лица. От неожиданного удовольствия по спине бегут мурашки. Парень улыбается, потому что замечает. – Со всеми этими придурочными овцами, о которых я тебе уже рассказывал. Скоро с ними повидаешься.
– Завтра я улетаю. – Я прочищаю горло, которое предательски сжимается от нахлынувших эмоций.
– И что?
– Не могу задержаться.
Мэл смотрит на меня со смесью непонимания и радости. Думаю, возможно, сейчас ему впервые отказали. А потом он делает невероятное: протягивает руку и ведет большим пальцем по моему родимому пятну, зачарованно на него глядя.
– Как это случилось? – спрашивает он настолько тихим голосом, что я едва его слышу.
Я чувствую жгучее тепло, словно кожу действительно греет солнце, хотя погода стоит холодная и пасмурная.
– Оно не случилось. Я родилась с ним.
– Ха, родилась? – Его палец опускается с виска на мои губы. Он ждал безумную историю с аварией или жутким инцидентом?
Я отстраняюсь.
– Я все равно не могу остаться. У меня в Дублине забронирован номер.
– Я отвезу тебя, чтобы ты расплатилась в гостинице. – Он приходит в себя, вынырнув из странного транса. – Сегодня ты остаешься у меня.
– Я не буду с тобой спать. Только через мой труп, помнишь?
Он обхватывает мои щеки руками. Эти руки артиста шероховатые и уверенные, и мое сердце грохочет от впервые пережитой жалости к маме. Теперь я понимаю, почему она переспала с папой. Не все бабники мерзкие. Мэл не такой.
– Не позволяй чувствам помешать фактам.
– То есть? – хмурюсь я.
– Пусть тебе не нравится заявление, что мы переспим, поверь, это случится. – Он проводит пальцем по моим губам. – Пусть мы и встретились только что, но это не значит, что мы незнакомы. Похоже, что мы незнакомы? – спрашивает он, резко прижав меня к себе.
Нет. Нет, непохоже. Я чувствую, будто он всегда находился подле меня. Словно с самого рождения я несла в себе частичку его, и теперь он здесь, и я обрела его полностью, как будто закончила пазл.
Я глотаю комок в горле, но молчу.
– Вот именно. А сейчас ты рушишь нашу идеальную первую встречу. Джина Дэвис в гробу переворачивается.
– Мэл, Джина Дэвис жива!
– Идем, мадам придира. Накормлю тебя.
Слопав три порции солонины и один пастуший пирог, Мэл салютует мне наполовину выпитой четвертой пинтой «Гиннесса». А я тем временем еще канителюсь с первым стаканом водки с диетической колой.
– Ты хотела о чем-то меня спросить. – Парень слизывает с верхней губы белую пивную пенку и прищуривает один глаз, как будто прицеливается в меня пистолетом.
Была
