мере, тебе есть куда податься.
– А что если я там и появляться не хочу?
Агнес вперила в Матиса свирепый взгляд. До сих пор она молчала, погруженная в свои мысли, но теперь не сдержалась.
– Ты хоть раз задумывался, каково это, быть женой хладнокровного убийцы и тирана? – вспылила она. – Человека, который, по всей вероятности, убил моего отца? Запертой в золотую клетку, обреченной на убогую жизнь бесправной тихони? Хоть раз ты подумал об этом?
– Ну, ты хотя бы не голодаешь, как многие другие, – пожал плечами Матис. – И в Шарфенберге всегда горит теплый очаг.
– Очаг – да. А сердце у меня постепенно леденеет.
Агнес молча уставилась на сосульки, свисавшие над входом в пещеру. Тоска по умершему капеллану тяготила душу. Казалось, сердце медленно обрастало ледяным панцирем.
Она в очередной раз достала письмо отца Тристана, которое передал ей Матис, прищурилась в полумраке и пробежала взглядом несколько строк.
Ты часто спрашивала меня, что значат твои сновидения, и я отвечал, что это лишь плод твоего воображения… Но теперь решил, что ты имеешь право знать о своем прошлом…
Агнес зябко поежилась и прислонилась к стене. Все время после их бегства в душе ее медленно зрело решение. Письмо капеллана словно пробудило в ней дремавшие до сих пор чувства. Она вдруг осознала, что все эти недели и месяцы была лишь тенью себя. Жила с человеком, который погубил их род, убил ее отца и отобрал у нее Трифельс. Подкупил ее дорогими книгами, вином и возможностью вести спокойную, безопасную жизнь. Как она смогла опуститься до такого! Пора было положить конец этому маскараду, и не важно, что она отвергала тем самым последнюю волю отца.
Агнес решительно кивнула. Письмо отца Тристана и его последние слова вновь обозначили для нее цель, миссию. Что там старый монах сказал ей на смертном одре?
Пора тебе наконец узнать, кто ты на самом деле.
После долгого молчания женщина наконец подняла голову и сказала твердым голосом:
– Я больше не вернусь в Шарфенберг.
– Что… что ты такое говоришь? – Матис потрясенно взглянул на нее. – С ума сошла? У тебя, в отличие от нас, есть жизнь, будущее! Нельзя так безрассудно отказываться от этого! И куда ты вообще подашься?
– В Санкт-Гоар, – Агнес поджала губы. – Я пойду в Санкт-Гоар. Отец Тристан сказал, что там я смогу узнать о своем прошлом. Констанция, Иоганн, кольцо… все это как-то связано со мной. Ах! – она покачала головой. – Я ведь и сама не знаю. Знаю только, что прежней жизнь уже не будет. Я либо уйду, либо постепенно окаменею, если прежде не брошусь с башни. И если отец Тристан не ошибся, то меня преследуют, и мне все равно придется уйти.
– Преследуют? – нахмурился Ульрих. – Кто? О чем вы говорите?
– Знахарка Рехштайнер рассказала отцу Тристану, что кто-то идет по моему следу. Он… он попросил
