вдруг с ним что-то произошло? – предположила я осторожно.
Марина, махнув сердито рукой, произнесла:
– С таким, как он, ничего не может произойти.
Мы вошли в свой двор и я, схватив Андрея за руку, потащила его к медикам. Тогда я еще не знала о том, что врачи уже установили, что у него сотрясение мозга, но интуитивно предчувствовала – ему необходим более тщательный медицинский осмотр.
– Ты куда меня тащишь? – он, ничего не понимая, с изумлением глазел на меня. А я, вот таким странным образом, пыталась отблагодарить его за свое спасение. Отблагодарить не на словах (это было выше моих сил), а на деле.
Когда он сообразил, в чем дело, то удивился. Если бы я его скинула с обрыва, тогда это не вызвало бы у него такого потрясения, как мой неожиданный благородный поступок. Он повиновался, и вскоре врачи занялись им – они осмотрели его и сделали несколько внутривенных инъекций. Потом один из врачей обратился ко мне:
– Вашему мужу нужно будет еще пять дней делать внутривенные инъекции, – он протянул мне две упаковки ампул и шприцы.
– Он мне не муж! – с раздражением крикнула я уже в пустоту – так как врач отошел от меня и занялся другим пациентом.
Андрей лукаво усмехнулся, но промолчал. Я посчитала своим долгом взять его под руку (вдруг у него до сих пор головокружение?), но он резко одернул меня, давая понять, что сам справится.
Марина понапрасну злилась на Василия – как только мы вышли из медицинской палатки, он кинулся к ней с расспросами. У него была перебинтована кисть руки – оказалось, что его только недавно выкопали из-под завалов. Землетрясение его застало на работе и хотя здание, в котором он работал, повредилось, он сумел чудом уцелеть.
– Мариночка! – он протянул свои худые руки к ней, и спросил: – Как ты? Нет ушибов или травм?
Марина, как обычно, задрала нос и сухо ответила:
– К чему эти расспросы… Ты же сам видишь, что я цела и невредима…
Разговор был коротким, но я заметила – хотя она и сердилась на бывшего мужа, но была рада его появлению. А потом даже осмотрела его забинтованную руку, но ненавязчиво, чтобы никто вдруг не заподозрил особую заботу о нем.
Наша компания решила разместиться в поле – оно было за домом. Так было безопаснее – находиться вдали от тех домов, которые еще стояли, ведь землетрясение могло повториться в любой момент. Густые сумерки опустились на поле, когда мы разожгли костер, чтобы сделать чай. Было жарко, духота не спадала и ночью, но безумно хотелось напиться чаю. Мы умостились на несколько одеял, которые притащил из своей квартиры Леша, и молча прислушивались к городским звукам. Плач и надрывные стенания не прекращались, а медики по-прежнему трудились в поте лица. Чтобы они могли работать и дальше, к лагерю нагнали автомобили и включили все фары. Вся инфраструктура была разрушена, об электричестве можно было забыть на долгое время, а может быть, уже навсегда. Леша достал из своей спортивной сумки, которую еще с утра мечтал набить драгоценностями,
