спины разделяли сущие сантиметры, и я чувствовал, как с каждым вздохом во сне изгибается позвоночник Кэтрин. Я отодвинулся. Принялся наблюдать, как в спальню сквозь щель в занавесках пробирается тусклый кремово-рыжий луч.
Откинул простыню, посмотрел на солнце, встававшее над кукурузным полем, чтобы залить светом наш унылый дом. Натянул висевшую на стуле одежду, открыл шкаф, стараясь не скрипеть петлями и не разбудить жену.
Нащупал часы, которые почти всю жизнь пролежали на полке в зеленой коробке. Надел их на запястье. Ремешок щипался, выдергивая волоски. Коробку оставил на месте.
Осторожно прошел по комнате и бесшумно закрыл за собой дверь. В коридоре остановился у всегда запертой спальни. Взялся за ручку, начал ее открывать. Но замер.
Не могу. Не надо. Незачем возвращаться в тот день.
Лестница застонала под моими ногами, вспугнув дремавшего пса. Оскар распахнул янтарные глаза и поплелся ко мне, спросонья едва перебирая лапами.
– Прости, приятель, не сегодня.
Обойдемся без обычной прогулки.
Оскар обиженно повесил голову, тяжело вздохнул и вернулся на свою лежанку, раздраженно спрятав голову под одеяло.
Я отпер входную дверь и осторожно закрыл ее за собой. Чтобы не хрустеть гравием, прошел по лужайке, открыл ржавую металлическую калитку и вышел. Не погладил напоследок детей по голове, не поцеловал украдкой жену в лоб, не оглянулся на дом, который мы построили вместе.
Я должен был двигаться вперед.
Они еще спали – а я уже проснулся.
А когда проснутся и они, в доме окажется на одну измученную душу меньше.
6:10
Дом за моей спиной остался в прошлом, когда я дошел до проселочной дороги, которая должна была привести меня в Харпол-Вудс.
В голове царила пустота; ноги сами несли меня куда надо. Вели сквозь заросли конского каштана, через колючий папоротник, норовивший порвать джинсы, прямиком во чрево леса: туда, где годами, как отметина на земле, лежала выцветшая голубая веревка. Когда-то здесь был пруд, а веревка висела на дереве, чтобы местная ребятня качалась над водой. Вода давно испарилась, и веревка оказалась не нужна.
Я поднял ее с земли и подергал на пробу. Веревка, несмотря на возраст, была крепкой. В отличие от меня.
Я сел на срубленный дубовый ствол и принялся высматривать ветку покрепче.
7:15
Не припомню, когда последний раз было так тихо.
Прошло всего два часа, как я вырвался из привычного хаоса. Не визжали вокруг дети, путаясь под ногами. Не орало с подоконника радио. Не гремела барабаном стиральная машина в очередном бесконечном цикле. Ничто не отвлекало меня от мыслей – только вдалеке чуть слышно гудели автомобили.
После всех ударов и пинков, что получил от судьбы, я просто не мог вернуться домой.
Ковыряя пучок мха, растущего из влажной коры, я вспомнил день, когда жизнь стала вконец невыносимой. Я стоял в ванной, а из спальни неслись отголоски
