всё тем же незнакомым голосом.
Девушка вдруг очнулась и побежала вверх по лестнице. Её сердце бешено колотилось.
Она забежала в комнату, повалилась на кровать и зарыдала.
А потом ощутила на себе нежные поглаживания Ярины.
– Что же ты наделала, девочка? – шептала Ярина. – Я, конечно, горжусь тобой. Моя давняя мечта – унизить твоего отца, раздавить его своим могучим телом. Но не так я себе это представляла, не так…
Ярина и Лиля лежали на кровати в обнимку. Девушка уже не плакала.
Няне показалось, что Лиля не услышала о её ненависти к Ивану Григорьевичу. И даже обрадовалась этому. Рассказывать о своих несчастьях не хотелось.
Сейчас её волновало то, какое решение примет Иван Григорьевич, оставит ли её в доме.
– Мамынька, – прошептала девушка, – как теперь отец будет ко мне относиться?
– Для тебя это уже неважно, девочка моя. Отец больше не властен над тобой. Будешь подчиняться мужу.
– Не буду я никому подчиняться, – ответила Лиля. – Я же не собака, чтобы идти на поводке. У меня есть душа, мамынька. Не хочу всю жизнь, как моя мать, пахнуть вином. Не хочу мужа, похожего характером на моего отца. Хочу забрать тебя с собой.
Ярина покачала головой.
– Боюсь, отец меня с тобой не отпустит. Я или здесь останусь, или он увезёт меня куда-то далеко.
– Я тебя выкуплю у него, мамынька, – пролепетала Лиля. – Ты нужна мне очень. Ты единственная, кто любит меня.
– Отец тоже очень тебя любит, Лилечка, – Ярина посмотрела по сторонам, боясь, что вдруг кто-то услышит, как она не по отчеству называет девушку. – Любовь бывает разной. Твой отец злой не оттого, что таким родился.
Его просто недолюбили когда-то. Он и за тебя, и за Павла любого уничтожит.
И то, что он отправит меня подальше от тебя, скорее всего, было угрозой. Может быть всё что угодно, и я ошибаюсь.
Я тоже боюсь с тобой расставаться.
Но сегодня, когда ты всё это вытворила, в глазах твоего отца была не злость. Я видела, как он побелел. Но заметила у него и мимолётную улыбку. Он гордился тобой, Лиля! Поверь мне. Все были в потрясении, я тоже, а он – нет.
Стоило только произнести Ярине эти слова, как на лестнице послышались тяжёлые шаги Ивана Григорьевича.
Он ворвался в комнату без стука. Обычно стучался. Заметив Ярину, процедил сквозь зубы:
– Убирайся!
Ярина неспешно встала с кровати. Поправила своё платье, волосы. И медленно направилась к выходу.
Поравнявшись с хозяином, поклонилась ему, подмигнула Лиле и вышла.
Лиля накинула на себя одеяло, закуталась в него так, что были видны только глаза.
Отец закрыл дверь, присел на край кровати и неожиданно улыбнулся.
Улыбка отца была прекрасной. Лиля видела её только
