киоски закрыты, с трудом нашел один, – объяснил он смущенно. – Да и газет мало.
– Я думала, ты пошел за багетом, – сказала Диана.
Калев, уже начавший раздеваться, застыл, одна нога голая, другая в штанине.
– Прости. Сбегать?
– Не надо, обойдемся, от Венеции еще остался кусок.
Муж быстро переоделся, сходил помыться и побриться и начал заваривать кофе. Диана, которой делать было нечего, выбрала одну из газет и пролистывала ее, надеясь найти заметку о похищении партитуры, или даже фотографию мертвеца. Калев следил за ней ревниво и даже как будто обиженно, и, когда она отложила газету, спросил:
– Ничего нет?
– Не-а. Я, по крайней мере, не нашла. Не успели, наверно.
– Очень плохо.
– Почему плохо?
– Ну, нужна же нам хоть какая-то информация.
– Ты что, собираешься сам расследовать это преступление?
– Вообще- то ни малейшего желания не имею, но, возможно, придется. Как-никак, но мы с тобой числимся в подозреваемых.
Диана затихла. Да, неприятная ситуация. Она крепко запомнила взгляд комиссара, измеривший ее с ног до головы. Он как будто раздевал ее, но не в том смысле, как это мужчины нередко делают, а словно совершая обыск.
Калев еще колдовал над джезве, и Диана решила задать вопрос, который мучил ее со вчерашнего вечера:
– А ты не мог им сказать, что не знаешь этого человека? Контролера, ну…
– Не мог, – отрезал Калев.
Диана умолкла, хотя ей и очень хотелось спросить – почему?
Но Калев сам все объяснил, как только снял джезве с плиты.
– Видишь ли, в таких случаях надо обязательно говорить правду. Они ведь могут выяснить, что он нас оштрафовал, и что мы тогда скажем? Что забыли? Не узнали? Весьма подозрительно.
– А как они могут выяснить?
– Мало ли как. Контролер ведь спросил мой документ, возможно, записал номер. К тому же, они могут выйти на нашего соседа по поезду.
– На какого соседа? На коротышку?
– Ну да.
– Каким образом?
– В поезде установлены камеры.
– Видеонаблюдение?
– Конечно. Везде висят объявления, ты не замечала? Изучат запись, могут вполне обнаружить и перипетии со штрафом. Ну что, кофе пить будем?
И они сели за стол.
После завтрака Диана занялась мытьем посуды, а Калев принялся просматривать газеты. Много времени на это у него не ушло, уже минут через пять он презрительно швырнул стопку на кровать.
– Так ничего и нет? – спросила Диана громко, чтобы шум воды не заглушал ее голос.
– Две бесполезные заметки, настолько мелким шрифтом, что ты, конечно, и не могла заметить, – ответил Калев, тоже повысив голос.
– О чем?
– Да
