батальона. Я не лучше других своих товарищей, а может даже и хуже, прежде всего, в физической подготовке, из-за чего не мог быть уверен, что меня включат в список командированных, но где-то в глубине души я не сомневался, что меня выберут. Ужасно хочется покинуть эти казармы, несмотря на то, что никаких неудобств в службе уже нет; хочется быть причастным к событиям, которые наверняка будут иметь значение в судьбе страны.
Этот день мы провели в комнате досуга, где читали газеты и играли в шахматы, а также в расположении перед телевизором, который был включён с самого утра. Из новостей узнавали, что в Дагестане уже слишком жарко не только от палящего солнца, но и от стремительно развивавшихся боевых действий. Уже подбили два наших вертолёта из воинской части, располагающейся совсем неподалёку от нас. По телевизору показывали то гаубицы, стреляющие практически вертикально, через горы, то какие-то сборные пункты с военнослужащими, отправляющимися в зону конфликта. Сергей Крютченко, отслуживший немногим более полугода молодой солдат, увидев по телевизору эту картину, протянул: «Не-ет, ребята, я пока туда что-то не хочу!».
Командир роты у нас человек новый. Его назначили совсем недавно и некоторые из нашей роты даже не запомнили ещё его имени и отчества. До него командиром роты у нас был капитан Ибрагимов. Человек высокого роста, крепкого телосложения и необыкновенной выносливости. Офицеры и контрактники батальона рассказывали нам о том, что в чеченскую кампанию Ибрагимов мог не спать по нескольку суток, наматывая километры по городу Грозному. После окончания военного училища его, двадцатидвухлетнего лейтенанта, сразу же отправили в самое пекло боевых действий. В его подчинении была разведывательная рота, состоящая исключительно из военнослужащих по контракту, контрабасов. Несколько лет назад армия не гнушалась принимать в свои ряды и бывших уголовников, и различного рода отщепенцев, практикующих как неуставные отношения, так и откровенно преступные деяния. Этими людьми молодому лейтенанту Ибрагимову приходилось командовать в условиях боевых действий, иногда кулаками завоёвывая свой авторитет. Несмотря на строгость и резкость, без коих, наверное, трудно представить себе командира, в глубине души капитан Ибрагимов был человеком добрым и отзывчивым. Наверное, поэтому на него никто и никогда не обижался. Когда же он проводил с нами ежедневные тактические занятия, он любил повторять, что мы, несмотря на то, что имеем честь служить в отборных войсках российской армии, тем не менее, этой чести не заслуживаем, поскольку мы, мягко говоря, люди слабые, как физически, так и духовно, без «стержня». Такие слова, помню, я слышал в американских боевиках, да и в отечественных фильмах они встречаются. Мне всегда было интересно: это такой способ воспитания в армии? Наверное, солдат, услышав подобные слова, должен внутренне возмутиться и начать показывать успехи в боевой подготовке? Может быть, именно так и есть, но только на нас, по-моему, это не очень влияло. Также капитан Ибрагимов говорил, что если бы он с нами
