в своих семейных историях. Вот и он придумал, что ему нужно найти родовое гнездо.
Он подыскал этот дом, двухэтажный особняк на улице Терешковой. У входа торчали из асфальта два покосившихся гранитных конуса – такие столбы-отбойники когда-то защищали пешеходов от извозчиков. Об этой примете, якобы сохранённой семейным преданием, он и собирался поведать при встрече. Помочь девушка не откажется, найти дом по единственной детали трудно, и у него будет время вызвать ответные чувства. В то, что это удастся, верилось интуитивно и безоговорочно. Поиски длились уже месяц. Он не переставал думать о ней и на лекциях в университете, и во время прогулок, и на дворницкой работе.
На работу Годунов старался выходить пораньше, часов в шесть. Не хотелось, чтобы знакомые увидели его в замызганной стройотрядовской курточке, брюках от костюма с заплатой на колене и серых от въевшейся пыли ботах. И ещё ему нравились ярославские рассветы, когда небо прохладно-голубое, и солнечные лучи только начинают отогревать золотые кресты и рыжеватые крыши домов.
В то утро он заметал мусор на совок – самая неприятная, неудобная процедура, и вот, когда он разогнулся, держа наперевес лопату, полную пыли, окурков и обёрток, он и заметил Лизу.
Солнце встает в Ярославле за Волгой, поднимается над Тверицами, оживляя мягким жёлтым светом разбегающиеся от церкви Ильи Пророка улицы. Она шла по Кирова со стороны Ильи, лицо было в тени, а силуэт светился, особенно волосы. На ней была всё та же малиновая куртка, солнце прожигало ткань, отчего сияние было алым. И всё тот же румянец на щеках.
Приближение девушки он видел будто в замедленном изображении, или же мысли летели так быстро, что реальность не успевала за ними. План сгорел. Подходить в таком виде нельзя. Говорить им не о чем. Но нельзя и упустить. Ничего решить Годунов так и не успел. Девушка почти поравнялась с ним, когда он вдруг потерял равновесие и, не выпуская из рук лопату, рухнул на тротуар.
– Молодой человек, что с вами?
Годунов открыл глаза. Девушка склонилась над ним, слегка потрясывая за плечи.
– Не знаю, в глазах потемнело…
– Вегетососудистая дистония?
– Да. То есть, нет. То есть, не знаю. Бывают такие приступы. Наверно, надо к врачу.
– Беспричинный страх?
– Ну да. И ещё не ел давно. Устал. Как-то всё сразу…
Впоследствии он так и не определил, был ли обморок настоящим. Ему казалось, что ноги подкосились сами собой, а в глазах потемнело – то ли шок от встречи с любимой, то ли отчаянная симуляция.
– Хотите чаю? У меня есть термос.
– Да, если можно.
– Помочь встать?
– Я сам, спасибо.
Она всё же придерживала его за руку, когда он поднимался с асфальта. Годунов доковылял до стены магазина и присел на подоконник – низкие окна тут с незапамятных времён служили витринами. Девушка села рядом, достала из рюкзака маленький
