преданно и самозабвенно.
Самое неприятное как раз и было в разрыве между потребностью нести Слово Господа и несостоятельностью в пророждении новейшего себя. А прежний, старый Иисус явно умирал, и времени на Рождение оставалось с каждым днём всё меньше и меньше. Страх не успеть расстраивал Иисуса, парализуя его и сковывая.
– Ты боишься не успеть? – поинтересовался хитро Бог. – Но кто или что тебя подгоняет? Почему ты форсируешь события и навязчиво насилуешь самого себя мыслью о неудаче собственной миссии? Ты помнишь своё посвящение в монастыре? Вспоминаешь слова Учителя о Знании тобой пути? Откуда же сомнения, родной?
…Иисус не был близок со своим отцом. В детстве он редко видел его, потому что тот много работал и обычно приходил домой поздно, когда маленький мальчик уже спал, а уходил рано. Иисусу было около девяти лет, когда отец начал понемногу приобщать его к плотницкому ремеслу, не нагружая, впрочем, тяжёлой работой. Тем не менее, мать продолжала оставаться единственным надёжным другом, и ближе у него никого не было до той поры, когда он впервые уСлышал и уВидел Господа…
Однажды, когда он играл с мальчишками недалеко от дома, к ним направился незнакомец и тихо спросил:
– Кого из вас зовут Иисусом?
Все указали на смутившегося друга.
– Чего ты смущаешься? – поинтересовался прохожий. – Мне нужно сказать тебе несколько важных слов.
Он обнял Иисуса за плечи и отвёл в сторону от друзей. Мальчишки с завистью поглядывали на них, в то же время демонстрируя показное равнодушие к происходящему.
– Ты любишь синагогу? – спросил вдруг человек.
– Я был там всего один раз… – честно признался маленький Иисус.
– А что тебе показалось странным?
– Мама почему-то не могла быть вместе с нами, со мной и папой… Меня это испугало…
– Что ты знаешь о Боге?
Лицо мальчика вытянулось от удивления, отчего мужчина рассмеялся, а затем легко и ласково провёл рукой по его голове:
– Тебя смущает вопрос?
– Нет, хотя и не понимаю, что отвечать…
– А ты отвечай как Знаешь. Что для тебя Бог?
– Бог – это… это… Я должен спросить у мамы!..
– Как зовут твою маму?
– Мария! Мою маму зовут Мария, и мы живём в этом доме! – Иисус ткнул пальцем в небольшой домик, от которого, несмотря на очевидную бедность, исходило умиротворение. Ощущалось, что в доме любовь и терпимость были доминантой поведения его обитателей.
Вопрос о матери был для Иисуса проще других, что читалось по его возбуждению и радостной улыбке.
– Передай ей громадный Привет! Она узнает моё Приветствие, только расскажи подробно о нашей беседе…
Самым поразительным тогда стало исчезновение незнакомца: он чуть отошёл, взмахнул рукой,
