до добра не доводит, Василиса…
Я пулей выскочила из кабинета, дверь за мной захлопнулась. Мужчина в деловом костюме, проходящий по коридору, посмотрел на меня с удивлением. Интересно, как бы он отреагировал, если бы я пустилась в объяснения: понимаете, мол, получила наследство от бабушки-ведьмы, теперь мне надо год выполнять ее условия – кормить по четным дням златоносную жабу, колдовать помаленьку, ублажать инкуба. А потом, если я справлюсь, ее дом станет моим по праву, если, конечно, нотариус о чем-нибудь не умолчала. Она, знаете ли, не совсем человек. А за окном у нее неведомая планета, где по безжизненной пустыне ветер гоняет красную пыль.
Ясно, как бы мужчина отреагировал на подобные откровения: если социально сознательный, то вызвал бы санитаров, а если нет – убежал бы прочь, сверкая подошвами блестящих туфель.
Мужчина тем временем скрылся за поворотом, не подозревая, в какой опасной близости от потомственной ведьмы он только что был. Я хмыкнула себе под нос и пошла домой. Надо, в конце концов, найти эту книжку-чудесницу.
Первым делом, протиснувшись через узкую арку, я обошла вокруг дома. Как я и думала, задней двери в нашем мире не было вовсе. Дом окружала зеленая лужайка, усыпанная солнышками одуванчиков, по забору гулял Грех, жмуря от удовольствия желтые глаза, по-видимому, в этом мире ему нравилось больше. Он зашипел на меня, прижав уши к голове.
– Так-то встречаешь хозяйку? – с укоризной спросила я. – А знаешь, что у меня в пакете? Целая пачка отменного кошачьего корма. Специально для пожилых котиков. Ты ведь старичок, судя по виду, вон какой облезлый.
Кот, фыркнув, сиганул с забора и умчался прочь, а я вынула из пакета новенькую блестящую миску, насыпала в нее сухих вонючих комочков и, оставив угощение для кота на крыльце, пошла в дом. Потрепав по ушам оскалившегося волка, сняла с нижнего клыка чуть влажную записку: «Ушла на занятия, буду в четыре. Ю.».
Я стянула рюкзак, повесила на вешалку. Пошаталась по комнате, поскребла ногтем сажу на котле, попыталась сдернуть вязанку дохлых летучих мышей, но не дотянулась. Можно было бы придвинуть стул, но мне не особо хотелось к ним прикасаться. Перебрала книги на полке над камином, с удивлением наткнулась на собрание сочинений Гоголя, но книжки-чудесницы как не бывало. В конце концов, я вышла во двор.
Солнце в этом мире светило будто бы так же, как и в нашем, и даже висело с той же стороны. Сирень одуряюще пахла, белые капустницы кружились над одуванчиками. Я уверенной походкой вышла за скрипучую калитку и направилась в деревню. Должна же я разведать, что к чему!
Тропинка вилась вниз желтой лентой, окаймленной пушистой травой, потом раздавалась вширь, сливаясь с еще двумя узкими тропками и превращаясь в утоптанную дорогу. Я ловко переступала коровьи лепешки, размазанные колесами телег, не забывая смотреть по сторонам. За низким плетнем женщина развешивала белье перед домом. Длинный подол она подоткнула за пояс, так что были видны бледные колени, русую косу закрутила вокруг головы. Запоздало подумала, что мои джинсы не очень-то подходят
