решил рассказать учителю все. Все, что видел во сне, все, что слышал. И все, чего боялся.
И еще на одно деяние решился Хасиб. Он вновь вслух произнес слова из сна. Быть может, для того, чтобы убедиться, что это был просто сон и этот свист-шипение ничего не значит…
Он остановился, не дойдя до пристанища учителя нескольких десятков шагов, и громко проговорил:
– Шуан-сси суас-си, суас-ассат…
И ничего не произошло. Лишь с высокого пирамидального тополя сорвались все птицы, что прятались в кроне, и с громкими криками исчезли в высоком, по-утреннему голубом небе.
– Мало ли отчего могут с криком сорваться птицы… – пробормотал Хасиб и сделал еще несколько шагов к дому почтенного Саддама.
Как ни уговаривал себя мальчик, что следует все и немедленно рассказать наставнику, но в то утро не смог произнести ни слова. А потом сон понемногу забылся, как забылся и ужас при виде клубков змей, и страх от произнесенного вслух удивительного сочетания звуков.
Вот так случилось, что еще долгие годы не знал ничего Саддам о тайне своего ученика – тайне, которая с упорством, присущим лишь бессмертным сущностям, готовилась переменить всю жизнь его юного ученика.
Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru
