свое явное преимущество. Меткие удары попадали прямо в живот и в челюсть индейца, который начал отступать к краю обрыва. Индеец понял, что так дело не пойдет. Он весь подобрался и внезапным прыжком бросился на белого юношу. Миг – и они снова схватились в убийственном объятии, катясь к обрыву. В отчаянии Томек головой ударил индейца в лицо, резко рванул его и вдруг почувствовал, что его ноги теряют опору. Несколько секунд противники покачивались на самой кромке обрыва. Индеец снова схватил Томека за горло. Тот еще раз, последним усилием, попытался оттолкнуть от себя индейца – и оба рухнули вниз, на усеянный камнями крутой откос.
Два яростно сплетенных тела упали на каменную глыбу.
II
Бледнолицый и краснокожий братья
Томек вскрикнул от боли, но ни на секунду не потерял сознания. Срываясь с обрыва, Томек крепко прижался к противнику. Получилось так, что индеец очутился под Томеком, тем самым защитив его от прямого удара о скалу. Томек почувствовал только страшную боль в руках, которыми он обхватил индейца. Спустя некоторое время он с усилием высвободил свои окровавленные руки, все в ранах и ссадинах. Попытался было распрямить пальцы – и зашипел от боли. К счастью, это были только поверхностные раны, о которых он тут же забыл, взглянув на лежавшего без движения индейца.
Томек встревоженно наклонился над ним. Навахо потерял сознание. Узкая струйка крови сочилась из-под лежащей на камне головы индейца. Томек осторожно приподнял ее. Кожа на затылке была глубоко рассечена, но заплетенные в косички волосы ослабили удар – череп, кажется, не поврежден. Томек внимательно осмотрел покрытое ссадинами тело краснокожего и не нашел серьезных повреждений. Только правая щиколотка утратила свою форму из-за раздувающейся опухоли.
Томек быстро стянул с себя остатки рубашки и разорвал ткань на полосы. Одной из них он перевязал кровоточащую рану на голове индейца, а потом принялся бинтовать опухшую щиколотку. Индеец глухо застонал.
«Видишь, до чего ты довел! – буркнул про себя Томек. – Какого черта вздумалось тебе убивать меня?»
Индеец продолжал лежать без движения. Томек стал лихорадочно соображать, как помочь раненому противнику. Обратно не взобраться – отвесная десятиметровая стена, – а спускаться надо по крутому, усеянному камнями склону.
Недолго раздумывая, Томек принял решение. Он взвалил индейца на правое плечо так, чтобы его голова лежала на спине, а ноги – на груди, и осторожно ступил на склон.
Сходить было нелегко. С трудом удавалось найти надежную опору. Томек то скатывался вместе с каменистой осыпью, то падал на колени и наконец почувствовал, что изнемогает. Пришлось несколько раз присесть и перевести дух. Индеец, неподвижно лежавший на его плече, с каждым шагом словно становился тяжелее. Но Томек не думал о себе, не обращал внимания на усталость и раны. Стиснув зубы, он шел и шел, сосредоточенно прислушиваясь к дыханию раненого противника. Благодаря чудовищному усилию в конце концов
