никого, кроме девочки, не подпускала, даже самого Гавриила.
Как-то по первому снегу собаки подняли злобный лай, послышались конский топот и удары тяжелого железного кольца в калитку. Хозяин поспешил встречать гостей. С шумом, с громкими разговорами ввалились в избу красивые, богато одетые мужики и с ними голубоглазый мальчишка лет двенадцати, в белом полушубке, в бекеше на шелковой подкладке. Соломония улыбалась гостям, быстро орудуя ухватом, доставала из печи горячие кушанья, Софья носила из погреба соленья, с поклоном ставила на стол.
– Кто это у тебя, Гаврила? – спросил крепкий, животастый, седобородый дядька, кивая на нее. – Из цыган, что ли? В дочки взяли или в работницы?
– Сирот подобрали, – ответил хозяин. – По лету еще в лесу нашел. А что, может, приживутся… Ну-ка, Софьюшка, похвастайся братишкой!
Софья кликнула Мирона, он примчался вместе с Яковом, оба запыхавшиеся от своих игр, оба чумазые, оба румяные, оба кудрявые, только один белокурый, светлоглазый, а второй смуглый, чернявый, как жук. Глядя на деток, седобородый захохотал, вслед за ним расхохотались другие гости, а громче всех смеялся мальчишка. Соломония шепнула Софье, украдкой кивнув на него: «Губернатора сынок!»
Кто такой губернатор, Софья не знала, но понимала, что хозяева не зря рады такому гостю.
Потом долго трапезничали, а Соломония и Софья прислуживали компании за столом. Мужики говорили об охоте, о ружьях, лошадях и собаках. Мальчишка скучал и, потихоньку выбравшись из-за стола, играл у печи с котенком. Отец, гладкий белолицый мужик, угадывавшийся по одинаковому с сыном крутому обрезу бровей и похожей усмешке, обернувшись к нему, сказал:
– Ну, поди погуляй, что ли!
– Софьюшка, покажи ему щенят Милкиных, – велел хозяин.
Софья набросила на плечи большой платок с бахромой и, рукой поманив за собой мальчика, повела на конюшню.
Милка взъерошила шерсть на загривке и показала зубы. На удивление, мальчишка не испугался, подхватил на руки выбежавшего навстречу круглого толстолапого щенка, Софья едва успела цыкнуть на собаку, оберегая гостя. Потом они долго играли с Милкиным потомством, обсуждали достоинства каждого щенка, решали, какого заберет себе Авдей (так мальчик назвался Софье).
Пришел веселый отец, за ним остальные. Начали тормошить и тискать щенков. Милка, привязанная в стороне, изводилась, беспокойно переступая и поскуливая.
Наконец гости взгромоздились на коней. Авдей вскочил на буланую кобылку, склонившись с седла и принимая у Софьи щенка, взял ее за руку, отчего у нее загорелись щеки, поблагодарил и пообещал показать своего Барзана, как подрастет.
– Смотри, Васильич, женится Авдейка на цыганке! – шутили подвыпившие гости, а губернатор весело отвечал:
– Сплюнь, пока не приворожила парня черноглазая!
Авдей хмурился и отворачивался, одной рукой подтягивая повод,
