торчу, а батюшки всё нет. А вот его люди даже в дождь роют. Ты-то там как?
– Нормально, – проронил я, подумав, что стал слишком часто лгать. – Какие новости?
– В городе с завтрашнего дня комендантский час введут, чтобы никого на улицах ночью не было. За этим будут следить полицейские экипажи, так что сиди дома, – проинформировал меня дядя Коля строгим голосом. – Мэр пока решился пойти только на этот шаг.
– Ясно. А что ещё интересного?
– Ну-у-у, – раздумчиво промычал Козлов, явно почесав лысину, после чего продолжил: – О тех двух липовых полицейских так ничего разузнать и не удалось, зато кое-что прояснилось по их трескучему прибору. Никакой это не счётчик Гейгера, а какая-то непонятная хреновина, замеряющая такие же непонятные показания какого-то излучения. У нас в отделе она ни на какого трещать не стала, да и в лабораторных условиях ни разу не сработала… Получается, что один ты вызываешь у неё подозрения. Есть какие-нибудь дельные мысли на этот счёт?
– Не-а, – задумчиво ответил я, а потом горько пошутил: – Дельные мысли – это не ко мне,
– Да хватит тебе наговаривать на себя, – подбодрил меня полицейский, после чего озабоченно поинтересовался: – Ты чего такой грустный сегодня? Трезвый, что ли?
– Что-то настроения нет, – пробурчал я, логично не став упоминать о терзающих меня мыслях. – Вы о моём дедушке пока ничего не выяснили?
– Жду документов от кое-кого, – расплывчато ответил дядя Коля, а затем резко сказал: – Так, ладно, давай прощаться. Обед у меня. Мне тут жена бутербродов наделала, и термос с чаем дала.
– Приятного аппетита, – пожелал я, а затем сбросил звонок и отложил в сторону мобильник.
После диалога с Козловым я стал размышлять над загадкой прибора фальшивых полицейских. Почему он именно на меня реагирует? Вот что во мне такого, чего нет у грязьгородцев? Я, конечно, себя безмерно люблю, но вряд ли чем-то отличаюсь от других людей, ну кроме того, что у меня, по-моему, фляга немного подтекать начала. Например, сейчас больной внутренний голосок стал шептать, что всё дело в силе, которая досталась мне от предков, а раз у этих фальшивых полицейских был этот прибор, то они явно что-то знали о ней. Может быть, стоит копать в эту сторону? Вдруг они приходили ко мне не поговорить о событиях в городе, а для того, чтобы проверить меня вот этим своим хитрым прибором? Который, кстати, сработал.
В этот миг раздался звук дверного звонка, и я от неожиданности подпрыгнул на пятой точке, схватившись за сердце. Я так был погружен в свои мысли, что даже не сразу сообразил, что это, похоже, Машка там трезвонит. Поэтому я лишь через полминуты пошёл отпирать замок, а преодолев коридор и открыв дверь, действительно увидел весёлую Машку с вином в каждой руке.
Она потрясла одной бутылкой и лукаво сказала:
– За маму, – потом потрясла другой и, засмеявшись, добавила: – За папу.
– Мы так скоро сопьёмся и будем пить до седьмого колена, – вяло пошутил я и пропустил
