конституциональные основы. Классический образ мачо создан по образу и подобию могучего доминантного Альфа-самца. Такие люди существуют и сейчас, составляя, по предположению российского этолога А. И. Протопопова, от 10 до 20 % мужчин (эмпирических подтверждений этого я не встречал). Хотя в современном обществе этот канон стал отчасти дисфункциональным, его носители продолжают считать себя единственными «настоящими» мужчинами, создают собственные сообщества и находят сферы жизни, где такие качества можно проявлять безнаказанно и получать за это одобрение (война, силовые виды спорта) и т. д. Поскольку перечисленные свойства филогенетически самые древние и на них ориентирована любая мальчишеская и юношеская субкультура, их поддерживают многие мужчины, которые сами не принадлежат к этому типу.
При этом многое зависит от конкретных политических ситуаций. Войны, политические кризисы и другие события, вызывающие подъем национальных чувств, увеличивают спрос на героев-воинов, повышая ценность традиционных маскулинных качеств. Национализм и религиозный фундаментализм – самые мощные противовесы цивилизационной «феминизации» социокультурных ценностей в современном мире. Под видом защиты традиционных духовных ценностей они способствуют возрождению культа архаических форм гегемонной маскулинности. Это характерно для любых разновидностей фашизма. Культ сильной власти, дисциплины, державности, вождя и нации практически сочетается с культом агрессивной маскулинности, направленной против «женственной» и «слабой» демократии. В том же ключе работает и протестная маскулинность. Например, исламский терроризм подает себя как возрождение истинно мужского начала в противоположность разложившемуся и феминизированному Западу.
Но оставим вопросы общетеоретического порядка и посмотрим (на примере Германии), как решают возникающие перед ними новые проблемы европейские мужчины.
2. Еврейский мужчина в поисках идентичности
Мы почти не знаем самих себя; наши чувства часто кажутся нам чужими, а эмоции других вызывают у нас страх. О нашей собственной истории как мужчин мы тоже, в сущности, ничего не знаем.
Почему я обращаюсь к Германии? Никаких особых теоретических оснований для этого у меня нет. Просто мне не нравится укоренившийся у нас «америкоцентризм», когда все российские процессы почему-то сравниваются с США, от которых наша страна во многом отстоит (не только географически) значительно дальше, чем от Европы. А Германия – солидная и благополучная страна, имеющая, что тоже немаловажно, достаточно много приличных исследований, дающих хорошую пищу для ума.
Изучение гендерных отношениий и представлениий немецких мужчинах о самих себе начались в ФРГ еще в последней четверти прошлого века. Эти исследования позволяют выяснить, как за прошедшие годы у немцев изменилось соотношение трудовой и семейной деятельности,
