надо будет обдумать это.
Остановить запись, прокрутить назад, к самому началу. Уткнуться лицом в подушку, продолжая сжимать в руке звукофон. Слушать свои записи, в которых знал наизусть каждое слово. Не шевелиться и отчаянно надеяться, что сегодня все будет иначе. Но снова обнаружить себя стоящим среди зеркал. На этот раз всего трех. Маленького, круглого, в потертой старинной раме. Овального, обрамленного изящным бронзовым кружевом. И огромного, почти во всю стену – самого близкого и родного.
Профессор почему-то задерживался, хоть и сказал, что скоро подойлет. Передумал? Может, за этот год ему надоели слишком частые беседы, а сказать не решается? Или засиделся в лаборатории и позабыл о времени?
А если что-то случилось, и помочь некому?
Чего только не придет в голову от долгого ожидания. Очень долгого. Даже стрелки на стареньких карманных часах не двигались. Будто здесь, в Приозерском, время остановилось. Пусть рассветы и начинают каждый новый день, как им положено. Пусть закаты окрашивают верхушки деревьев на холме – Марисса прямо сейчас видела это перед собой, не обмануться – все равно не оставляло ощущение неправильности.
Спросить у профессора? Он наверняка будет говорить загадками, как всегда. Бывает забавно, но порой кажется – забавным только для него. «Старикам тоже иногда хочется веселья», – так он однажды сказал. Быть может, нет никакого скрытого смысла в этих загадках.
Во всех, кроме одной: почему Приозерское? Нет, не так, всегда нужно правильно формулировать вопросы. Куда подевалось озеро? Сейчас Марисса видела перед собой лишь поросшие лесом холмы. И поляну, усыпанную огромными валунами, между которыми пробивались хилые кустики ярко-желтой кислой ягоды. Язык из-за нее жутко щипало, а пальцы окрасились от липкого сока. Все равно вкусно, не оторваться. До тех пор, пока на ладони не осталось ни одной ягоды.
Вытерев руки о потрепанную рубаху, Марисса встряхнула часы. Поднесла к уху, прислушалась. По-прежнему молчат.
– Пытаешься вернуть им жизнь? – раздалось позади, и Марисса не смогла сдержать улыбки.
– А я уже думала отправиться Вас искать. – Она обернулась, протянула часы профессору, циферблатом к нему. – Здесь теперь всегда без пятнадцати три. Остановились, когда мы к Приозерскому подъезжали.
Профессор сел на ближайший валун, растер ладонями колени.
– Ты когда-нибудь попадала в центр бури? Вряд ли.
Он поднял сухую ветку, быстро закружил ей по земле. В воздух поднялся водоворот сухой пыли. И только у растущего в самом его центре цветка не пошевелился ни один лепесток.
Не подозревающий о том, что происходит вокруг, цветок завораживал настолько, что Марисса не могла оторвать взгляд.
– Думаете, здесь так?
– А иначе зачем бы мы приехали в эту всеми позабытую глушь? – В голосе профессора послышалось пренебрежение. – Если нужно что-то понять, всегда обращайся к истокам.
Снова
